«Майнакская развязка» / р. Чарын / Казахстан / 1987

Cеребряные медали в чемпионате СССР по туризму 1987 года

В макулатуру был сдан чей-то архив, содержащий описание путешествия туристов-водников.
Оказалось, что это событие действительно имело место и все упоминаемые имена — подлинные. В августе 1987 года рязанская команда под
Руководством Валерия Логунова участвовала в чемпионате СССР по водному туризму и заняла второе место.
Присплаве по расположенной в Казахстане реке Чарын рязанцы прошли Майнакское ущелье, считавшееся непреодолимым.

Затерянный мир

С трудом верилось, что где-то на 200 метров выше всё идёт своим чередом. Медленно продвигаются по жёлтому полю созревшей пшеницы комбайны, поднимают облака пыли у выжженной солнцем дороги «КамАЗы», — идёт уборка богатого урожая хлеба.

Невозможно было представить, что скоро кончится лето, а где-то над родной Рязанию уже идут дожди. Жаркое азиатское солнце зависло в зените, и в его лучах загорались брызги разбивающегося о камни водяного потока.

Мы стояли на дне Майнакского ущелья, где прорывающаяся через горный отрог река Чарын водопадом устремлялась к нашим ногам. Здесь перекинулась с берега на берег маленькая радуга, и никогда ещё не было людей.

Рязанские мечтатели

Мечта об этом путешествии родилась в 1978 году. В тринадцатом номере альманаха «Ветер странствий» была опубликована статья спортсмена из лучшей на то время команды туристов-водников Советского Союза. Вот что было там написано.

«Майнакское ущелье-10 км сложнейших порогов, всего два-три места для нормальной швартовки, отвесные берега… Вода иногда полностью уходит под камни и стены… В последнее время мы перестали употреблять эпитет «непроходимый» по отношению к непройденным водным препятствиям, но как иначе назовёшь это место?».

И уже тогда руководитель нашей группы Валера Логунов и его заместитель и друг Володя Якунин, ещё перворазрядники по туризму, мечтали преодолеть считающееся непроходимым ущелье, стереть одно из самых явных «белых пятен» водных маршрутов Средней Азии.

Из года в год всё сложнее выбирались реки для походов, росло мастерство, набирался необходимый опыт.

Девять лет упорных тренировок не прошли даром, и для участия в чемпионате СССР 1987 года Рязань смогла выставить сильнейшую за все годы существования рязанского туризма команду.

Между жизнью и смертью

Перед ущельем решено разбить базовый лагерь. Место для него превзошло все ожидания: ровная поляна в тени деревьев, обилие дров, чистейшая вода речушки под названием Кен-су. Разошедшийся было после ужина народ собирается. Юра Новосёлов занимается костром, Игорь Плетнёв только что вышел из палатки и стоит рядом. Саша Дроздов перебирает, по своему обыкновению, кинофототехнику. Слава Бальзам нашёл на берегу кусок проволоки и пытается соорудить к и без того хорошо работающему радиоприёмнику чудо-антенну.

Вернулся начальник, только что прыгавший на противоположном берегу в плавочках и кроссовках, с удочкой в руке. Принёс нескольких рыбёшек, но говорит, что это крупняк. Добавив к своему одеянию куртку, снова пошёл к речке. Упорный он всё-таки, наш начальник!

Рыбу ловят и Самохвалов, и Якунина. Миша — неизвестно где, а Нина сидит как раз напротив и почти неподвижно уже часа два.
Жора Никитин и Вадим Черёмушкин, два неразлучных друга, пошли искать потерянную где-то по дороге в лагерь спасательную верёвку.

Вернулись Коля Микрюков и Володя Якунин, ходившие в посёлок строящейся Чарынской ГЭС за хлебом. На уютной полянке стрекочут кузнечики и порхают бабочки.

Разве скажешь, наблюдая за безмятежной жизнью этих людей, что именно они прошли сегодня четыре сложнейших порога ущелья? Обливаясь потом в плотных защитных костюмах, на сорокаградусной жаре, они выполняли каторжную работу по организации страховки на раскалённых солнцем камнях. Исполняли поистине каскадёрские трюки при спуске с отвесных скал на верёвке и посадке на катамараны. Проходили опаснейшие пороги, зачаливая средства сплава к тому берегу, на котором только скалы, камни да дебри колючего кустарника, переплетённого лианами. Выходя из себя, познавали, что прохождение на грани жизни и смерти не способствует деликатности и хорошим манерам.

Мишкины слёзы

Порог №16. Длина 250 метров. Начинается грядой — завалом из камней, образующим четырёхметровый водопад. За ним — каменные «зубья», пена, слив…

Осмотр порога нас разочаровал: возможно ли его вообще пройти?.. Разрабатывались различные варианты сплава: полное прохождение по частям, частичное, одним или двумя катамаранами. Но все планы рушились, когда мы смотрели на выход из порога, за которым следовал узкий каньон с отвесными скальными берегами. Страховку в каньоне мы создать не могли.

Мнения о прохождении разделились до такой степени, что накалившиеся страсти могли привести к безрадостному итогу. Нервное напряжение достигло апогея, и разбор вариантов прохождения около грандиозного водопада порога №16 мог закончиться тем, что наша боеспособная, подготовленная группа сошла бы с маршрута без веских, казалось бы, оснований.

— Или идём №16, или я схожу с маршрута, — предъявил ультиматум один из участников.

Наш товарищ, которого все мы знали многие годы по старым походам, с огромной душевной болью отказался от прохождения порога, подчинившись мнению большинства. Он, лучший среди нас по спортивной подготовке, совершил настоящий подвиг, справившись со своим непреклонным, чемпионским, характером.

Когда-нибудь обнесённый нами порог №16 получит своё имя, которое дадут ему первопроходцы. Но для всех нас, имеющих отношение к первопрохождению Майнакского ущелья, порог этот всегда будет называться «Мишкины слёзы».

С облегченьицем!

— Гюрзы! Сплошные гюрзы! — истошно кричал завхоз Вадим, оставленный в лагере делать баню. Только что подошедшие после осмотра реки участники группы, глядя на его перекошенное лицо, не могли этому не поверить.

— Ты, Вадим, стой и не шевелись! Гюрза — самое коварное существо из всех пресмыкающихся, — подал кто-то умный совет.

— А если она на меня прыгнет? — волновался бедолага, вращая по сторонам выходящими из орбит глазами цвета среднеазиатского неба.

Но его товарищи уже вооружились длинными роготульками и, крадучись, приближались к палаткам.

Тщательный поиск ни к чему не привёл. Но никак не мог успокоиться Володя Якунин. Вытряхнув обувь и висящую на верёвке одежду всех участников группы, он всё ходил кругами, повторяя как заклинание: «А я её всё-таки найду. А я её всё-таки найду…»

И, действительно, рептилию он увидел. Когда поздним вечером вышел на берег облегчиться, подплыла к нему змея с рыбёшкой в зубах. Володю, что называется, ветром сдуло. А разговоров хватило на целую неделю. Мерещились то змеи, то скорпионы, то тарантулы. Встретившиеся уже в нижнем течении Чарына геологи объяснили, что виденная змея — это неядовитый полоз Шренка.

Вот и развязка

Вот и всё, хотя сплав ещё продолжается… Майнакс-кий узел развязан и 57 сложнейших порогов ущелья позади. Остались лишь красивые названия. Уже в прошлом падение за борт Бальзама в «Ванзае», переворот катамарана в «Улыбке Майнака», обнос пятиметрового пульсирующего фонтана «Павлиньего хвоста». Когда покидали последний базовый лагерь, защемило под сердцем, словно оставили здесь что-то очень дорогое. Никто из нас, скорее всего, уже никогда не вернётся на место этой брошенной стоянки. Но эти старые походные стоянки большую роль играют в наших жизнях. Они — как своеобразные вехи, невидимым пунктиром обозначающие наш путь…

Перед нами лежала новая дорога, поднимающаяся по выжженным солнцем склонам. Пахло душицей и мятой, кузнечики врассыпную прыгали из-под ног. Лёгкий ветерок холодил мокрые от пота лица. Маршрут продолжался.

Оставшийся участок реки шёлся трудно, хотя препятствия стали уже не особенно сложными. Непомерных трудностей и остроты ощущений «накушались» все. После завершения похода не было обычной в таких случаях радости. Чисто по-человечески очень хотелось домой. Каждый находился в опустошённом состоянии — видимо, река забрала все силы. Осталось лишь чувство удовлетворения от исполнения трудной работы и выполненного перед самим собой и своими товарищами долга.

Уже после похода многое восстанавливалось в памяти и казалось более реальным, чем там, на реке, когда клокочущий в ущелье Чарын бесновался перед нами.

Евгений Данилин