«Сары-Джаз — Желтая весна», река Сары-Джаз, Тянь-Шань, сентябрь 1995, статья
Из воспоминаний участников экспедиции
Саяны, Забайкалье, Памир — лишь малая толика из огромного количества и многообразия земель на территории России. Север и средняя полоса Европейской части, Урал и Кавказ, горные массивы Средней Азии — есть где разгуляться душе путешественника! Но всегда кто-то идет первым. На его долю выпадают не только лавры. Чаще всего их-то и не бывает, зато по горло непредвиденных сложностей, неожиданных препятствий. Дорога… Однажды ступив на нее, нельзя уже остановиться, и все, что ты можешь теперь, — это двигаться вместе с ней. Идешь, и все новое открывается перед тобой, далекое становится близким, незнакомые люди — друзьями. /Дорога, где каждая минута жизни есть рождение вновь. Теперь вы части одного целого: она — путь, ты — идущий, она — дарит, ты — принимаешь. И без тебя не было б ее.
В сентябре 1995 года мы, группа «водников» из Рязани, побывали в экспедиции на Тянь-Шане. Основной целью нашего путешествия был сплав по Сары-Джазу, по нашим сведениям еще не пройденной полностью реке, расположенной в труднодоступном районе Тянь-Шаня вблизи массива Хан-Тенгри. Задача: вернуться всем и, в связи с тем, что наша группа заявила свой маршрут на чемпионат России по водному туризму, победить, естественно.
Во время подготовки к путешествию мы обнаружили, что до нас на Сары-Джазе были две группы: одна — в 1987 году сплавилась по верхнему Сары-Джазу, другая — спустя три года — прошла среднюю часть и Нижнее ущелье. Не пройденными остались Куякапский каньон и отдельные пороги верхнего и среднего участков реки.
Итак, остались позади успевший надоесть за три дня стук колес поезда, красочные среднеазиатские базары с их тюбетейками и дынями. Узкой лентой змеится автодорога. Уже полтора часа надрывно ревет двигатель «Газона». Наконец машина достигла седловины перевала. Кругом до самого горизонта расходятся цепи вершин, увенчанные шлейфами ледников и снежников. Дорога спускается к Сары-Джазу. Здесь и будет наш лагерь. Вокруг раскинулась лишенная всякой растительности долина. И только самая кромка реки усеяна колючими кустарниками облепихи с ярко-оранжевыми ягодами. Хочется поскорее отплыть.
Целый день уходит на постройку катамаранов. Но вот позади стартовая суета. Суда готовы к сплаву. Первые километры на Сары-Джазе сложных препятствий нет, вода как-бы постепенно набирает силу. Идеальный вариант для знакомства с рекой!
Километр за километром продвигаемся вперед. Три катамарана и двенадцать человек, объединенные одной целью — пройти маршрут. Как правило, первые пороги проходятся не очень четко: экипаж не может сразу соразмерить скорость потока и свои возможности для маневра. Идем очень осторожно, в сомнительных случаях сразу чалимся.
Наш лагерь разбит в тополевой роще недалеко от поселка Иныльчек. Это последний населенный пункт на реке. Дальше Сары-Джаз прорезает несколько горных хребтов и течет в Китай, где впадает в Тарим, который теряется в пустыне Такламакан.
Когда-то, в советские времена, Иныльчек был крупным поселком с населением более 10 тыс. человек. Из города Каракол (Пржевальск) к нему ведет отличная асфальтированная дорога. Здесь огромный горно-обогатительный комбинат, а окружающие горы богаты цветными металлами. Сейчас в поселке не больше 500 жителей. Больно смотреть на пустующие пятиэтажные дома, на почти неработающий комбинат. Ведь на все это еще в доперестроечные времена были затрачены миллиарды рублей.
В пяти километрах ниже поселка уникальный горячий радоновый источник — небольшое озерцо под скалой с водой 40 градусов и две «ванны» еще горячее.
Попарившись, помывшись и пообедав, мы поплыли дальше.
Чем мощнее становится река, принимая многочисленные притоки, тем глубже она зарывается в ущелье. Теперь Сары-Джаз представляет собой мутный бушующий поток. Становится ясно: закладывать сложную линию движения не следует — соблюсти ее все равно не удастся. Поэтому сначала мы намечаем самое опасное место порога — камень, вал или «бочку», которые необходимо обязательно обойти, тратим на обход все силы и снова оказываемся на стрежне. Иногда, разглядывая порог, мы спорим, иногда молчим, зная, что это будут очень тяжелые метры сплава, но они лежат на нашем пути и их надо пройти.
Каньоны Сары-Джаза — явление неповторимое. Почти совсем нет площадок, где можно поставить палатку. Гранитные и базальтовые стены достигают высоты более двухсот метров. На дне ущелья почти постоянная тень и прохлада. Высоко над головой виден лишь ромб голубого неба: сужающиеся треугольники впереди и сзади, — и парящие в небе орлы. Постоянный шум воды, отражаясь от стен ущелья, как бы усиливается, не давая заснуть и заставляя говорить громче.
Прошли ночь, и день, и еще одна ночь, похожие как близнецы, заполненные работой, размеренные пройденными метрами, километрами, порогами. Весло, катамаран, спасконец. «Встань на страховку». «Фотографируй отсюда», «Первым идет ваш катамаран», «Греби», «Табань», «Уходим вправо», «Чалимся» — вот темы для разговоров, наш лексикон и наши мысли. Идешь ли первым или стоишь на страховке, ты не можешь позволить себе ни на секунду расслабиться.
Перед нами очень опасный и эффектный порог №23. До нас никем еще непройденный. В итоге обсуждения сошлись на том, что первым пойдет большой катамаран. Здесь к страховке особые требования. По уже отлаженной схеме обносим один из катамаранов в конец порога для страховки с воды и выставляем метателей со спасательными концами.
Из дневника участника:
«Впереди порог, в который от хорошей жизни не сунешься. Но мы сунулись… Хорошо ли, плохо ли — сказать
трудно, но прошли и зачалились в конце порога для страховки следующего судна.
Прибежал Сергеич поделиться своими впечатлениями.
— Впереди участки ничего, — сказал он, — но чалка суровая. Ну что ж, нам не впервой… Сегодня у нас оказалось гораздо больше свободного времени, и поэтому, покончив с ужином, мы расположились вокруг мирно горящего костра. Женя тронул струны гитары: «Какую?» Он мог бы и не спрашивать…»
Наступил десятый день нашего сплава по этой реке. Начало его было таким же, как и у тех, предыдущих. Рассветные сумерки сделали мир плоским и невыразительным. Каньон еще спит, закутавшись в серые тени, спрятав острые скалы, резкие углы. Есть не хочется. Хорошо, что природа изобрела кофе. Он согревает и его можно пить вдоволь благодаря спонсорам.
И снова тяжелая работа, снова, страхуя друг друга, мы проходим порог за порогом.
И дневника участника:
«Впереди порог №31. На первый взгляд ничего особенного, такое мы уже проходили. Первым пошел большой катамаран. Мы подождем минут 10-15 и за ним.
Спустя некоторое время из-за скалы выскочил Борис и ошалело пронесся мимо к сложенным на берегу спасконцам. Затем туда же просвистел, отмахнувшись от вопросов, другой такой же боец, но мокрый и в разбитых очках.
…Скопившиеся на берегу мокрые мужики суетились. На камнях лежал перевернутый катамаран. Ну что же, картина ясная… Черт подери! Обыкновенный оверкиль…»
Впереди кульминационный по сложности участок реки — Учатский прорыв. Его прохождение во многом определяет успех похода.
Из дневника участника:
«После сытного ужина все остались на местах, внимательно поглядывая на командира. Сергеич вышел из темноты в круг, освещенный костром, почесал подбородок и совершенно спокойно начал: «Значит, так… мы тут полазали на входе в каньон… Ситуация следующая…
Каждый из участников сосредоточенно слушает короткий доклад, попутно прикидывая, во что это выльется и стоит ли вообще соваться…»
Уже два первых порога ставят трудную задачу. Много времени уходит на проверку разных вариантов, но сейчас лучше не спешить. Долго ходим вдоль воды, пытаясь разгадать головоломку из нагромождения камней, валов и «бочек», ведь не зря же этот порог до нас никто даже и не пытался пройти. За обнос говорит сложность маневра в недоступных берегах и опасные промоины, так называемые «карманы», в стене правого берега, куда бьет основная масса воды.
Ну, а за прохождение — многолетний азиатский опыт безаварийного сплава, слаженность экипажей, уверенность в своих силах и неукротимая жажда борьбы.
Единогласно решаем идти.
Сначала медленно, а затем все быстрее катамаран приближается к порогу. Минует несколько ворот из камней и зависает над двухметровым сливом. С берега из-за грохота воды не слышны команды капитана, но все работают четко и вскоре экипаж мощными гребками зачаливает судно к берегу. Следующему катамарану повезло меньше.
Из дневника участника:
«Заходим в слив… Гребок! Попадаем в пену… Второй гребок не удается!.. Катамаран правым бортом наваливается на камень и резко кренится. Я уже по пояс в воде. Хватаюсь за раму между гондолами и выскакиваю из упоров на другой баллон. Дальше все происходит как в ускоренном кино. «Кат» съезжает с камня, я быстро сажусь на свое место. Надо уходить влево, В голове только одна мысль: «Греби!!! Дети сиротами останутся!» Нас припечатывает к очередному камню, чуть не переворачивает. Мы снова в струе, но все усилия напрасны. Катамаран прижало в «карман» правого берега.
После отчаянных усилий проскреблись вдоль стены, цепляясь кончиками пальцев за малейшие выступы скалы, и зачалились.
Какое счастье! Едва верится, что я вновь стою на земле, в руках весло, силы возвращаются ко мне».
День заканчивается, а пройдено не больше километра; Ну что ж, итоги дня следующие: медленно, но уверенно движемся вперед.
Из дневника участника:
«Закончился нелегкий обнос судов за очередной завал, который длился почти пять часов. С помощью неистощимого энтузиазма и «такой-то матери» протащили катамараны, порой, через глыбы с 5-ти этажный дом, на 500 метров ниже. Уставшие, но удовлетворенные возвращались мы в сумерках к базовому лагерю.
Прошло уже больше недели с того дня, как мы влезли в это ущелье. Вокруг нас мощные каменные стены, которые зажали со всех сторон и не хотят выпускать. Зга экзотика порядком поднадоела. Но путь ведет только вперед, туда, где видится нам в мечтах солнечная ровная долина, фруктовые сады, ореховые рощи…»
Наш лагерь разбит в устье ручья Куюкап. Впереди неизвестная, никем еще не пройденная река и самый сложный участок -двадцатикилометровый Куюкапский каньон. Возможен ли сплав по нему? Обстановка наводила на серьезные размышления. Ясно было одно: прежде чем идти дальше, надо внимательно обследовать реку, а это сделать практически невозможно даже имея специальное альпинистское снаряжение. Кроме того, выход с реки после каньона удлиняется на два перевала высотой по 4 тысячи метров, а в случае аварии невозможна никакая помощь извне. К тому же, заметно начала портиться погода. Благоприятное для сплава время закончилось, и наши отпуска тоже подходят к концу.
Вечером на «большом совете» подводим предварительные итоги похода. Позади 19 дней сплава и 137 пройденных километров. Впереди 20 километров неизвестной реки, на прохождение которых может понадобиться не меньше недели.
— Не-е, мужики, — подытожил чей-то голос из темноты, — надо сматываться отсюда…
А никто и не возражал. Итак, мы твердо решили прекратить сплав.
Большую часть снаряжения пришлось оставить. Нам предстоял путь в 35 километров через 4 перевала (все выше 3 тысяч метров). Конечно, жалко было бросать суда, на которых пройдено столько порогов, жалко и другое снаряжение, личные вещи, но с тяжелым грузом мы бы просто не дошли.
На другой день рано утром начали подьем по руслу ручья Куюкап, стекающего по узкой щели мраморного каньона. Идем по пояс в воде, с использованием веревок для страховки. Тропы нет и быть не может. В редких местах удается немного пройти по берегу.
Из дневника участника:
«Снова пришлось карабкаться на скалу. Пошел мокрый снег. Холодно. Близится осень.
-Ребята, сказал кто-то — ведь мы же водники, а не горники!
Кто же мы все-таки больше: водники, пешеходники, горники, скалолазы? А кто его знает — всего хватает. Рюкзак за плечами тянет обратно вниз. Но надо дойти. Дойдем — куда мы денемся! Экспедиция однако!»
Вечер застал нас на маленькой неровной площадке. В палатке тело «занимает неудобное положение: ноги выше головы, под боком камень. Но дневная усталость все-же берет свое и ты засыпаешь.
Подкрался рассвет, а с ним и дневные заботы. Через час пути мы достигли верхней кромки плато. Вокруг раскинулась широкая долина. Глаза уже отвыкли от такого простора и тишины. Прощальный взгляд в глубину каньона. Вот и прервалась последняя нить, связывающая нас с Сары-Джазом.
Путь к первому перевалу относительно простой, без резких взлетов. А впереди второй перевал, третий, четвертый… Чем выше, тем тяжелее идти, » тем безразличнее мы к окружающему. Хочется сесть и сбросить проклятый рюкзак, но делаешь еще шаг, еще десять, еще сто и знаешь, что сделаешь столько шагов, сколько будет надо и, может быть, немножко больше.
Крутизна склона медленно падает, но идти, местами по пояс в снегу, очень тяжело. Много снега, сильный ветер и очень холодно. Ночью было минус десять. Но рано или поздно любая дорога кончается. Дальше идти не надо. Маршрут окончен.
Заживут стертые до мяса подушечки пальцев на руках, забудется ночной холод. Память отбросит все тяжелое, оставив радость пройденного вместе с друзьями маршрута. Пройденного, несмотря ни на что. В памяти встают те, с кем делил эти дни, кто помогал тебе и кого страховал ты. И понимаешь, что не «ты», но «мы» смогли пройти пороги, не упасть от усталости. И чем напряженнее твой маршрут, чем сложнее, чем больше требует от тебя сил, тем ярче память о нем и о тех, кто с тобой, четче подробности. Ближе и дороже становятся пряные запахи травы, шум ветра в листве и друзья в той, другой, земной жизни.
