Тяжело в учении, легко в бою!

Крупнов Артем

Это было в те времена, когда люди уже хорошо знали что такое катамаран, но ещё не стали называть походом спортивный вояж на маршрутках типа «ГАЗель». Четверо отважных молодых людей под моим чутким руководством отправились покорять просторы валдайской возвышенности. Да-да, на всем известную мать-реку Мста. Это сейчас все такие «крутые перцы» — «моя первая речка – Большой Зеленчук». Наша первая речка была Пра! Но ближе к делу. Для меня Мста была не просто «двоечкой». Я вёл своих друзей на реку, где сам впервые ощутил мощь и силу воды. Туда, где я первый раз получил по каске веслом. Туда, где я впервые увидел поломанные катамараны и «обвёрнутые» байдарки, а также поговорил с травмированными на воде людьми. А вода в мой памятный первый поход на Мсту была БОЛЬШАЯ, точь в точь как мои глаза. Больше я никогда там такой не видел (а вот глаза большие ещё были и надеюсь ещё будут). Да ещё какой то чудило железяк в самые притягательные места Опечи понатыкал.

Так вот, спустя два года после своего знакомства с Валдаем, осмелев в Карелии, я решился повести ребят на страшную и коварную реку Мста. Опуская подробности, мы весело добрались на перекладных до Березайки. Река Березайка по моему разумению должна была стать для нашего экипажа тем местом, где мы неразделимо сплотимся для борьбы с поджидающими впереди огромными валами и глубокими бочками. Именно ОГРОМНЫМИ и ГЛУБОКИМИ, потому что время, плюс хорошо запечатлённый памятью страх перед первой встречей с порогами, плюс груз ответственности за несмышлёных подопечных (кстати, слово подОпечный подходит для тех кто стоит под Опечинским посадом…). Короче говоря, страх я на своих друзей, да и на самого себя начал нагонять ещё в Рязани, продолжил в электричках, а свои плоды он стал давать уже на стапеле. Стапелились мы долго и упорно. Во-первых, потому что я был единственный, кто когда-либо собирал катамаран, а во-вторых, потому что раму мы вязали, будто собираемся на «шестёрку» в первопроход. Да что там рама! Какие у нас были козлы… Козлы у нас были связаны из брёвен по 10-12 см в диаметре. Не спрашивайте зачем. Я сам не знаю. Одеты мы были так: исподнее шерстяное, верх — полный комплект хим. защиты, хоккейные каски и далее как требует техника безопасности. Спас.жилеты были надуты так, что если бы мы перевернулись (а именно на это мы и были серьёзно настроены), то вряд ли бы кого миновала учесть утопленника. Почему то со спины всё было гораздо объёмнее чем спереди, а объёмы я вам скажу были не детские – сплавляться можно было и без катамарана.

Ну, вообщем, состапелились, оделись и поплыли. Именно поплыли – гребли как лебедь, рак и щука. А впереди – опасные пороги, так что начал я брать своих матросиков в оборот. Всю Березайку мы работали под счёт, отрабатывали траверсы, развороты, уходы от сильнейших прижимов, держали нос перпендикулярно валам (ну тем самым, которые появлялись при ветре). Кстати о ветре. Ветер был в тот год ужасный (без смеха). Были дни, когда без гребли нас несло против течения, мы по очереди вылезали в воду и как бурлаки тянули нашего «Упыря» по мелководью. «Упырь» — это мы так назвали наш кат, за его уродливый вид и неказистость (то ли действительно такой был, то ли мы его собрали так?). Ах да, отвлёкся. Вот так, тихим сапом, штурмовали мы просторы Валдая. А незадолго до стрелки Березайки и Мсты нас ждал сюрприз. Перед очередным поворотом мой чуткий капитанский слух различил знакомый манящий звук переката! Ох, как долго мы ждали этого. И я закричал примерно следующее: «подтянуть дуги, подкачать баллоны, крепче держите вёсла и веселее, веселее, ничего страшного!». За поворотом нас ждало нечто отдалённо напоминающее самую слабую карельскую шиверу. Ребята остались довольны, а я нет. Нет! Потому что нос перпендикулярно валу не держали, нас развернуло, гребли вразнобой и вообще… Хотя и этого пожалуй достаточно. И я тихо, спокойно-спокойно так, по дружески, заорал: «Вы понимаете, что вы ни хрена ничему не научились! Нас развернуло! На каком то… А впереди нас ждут огромные, раз в тридцать больше валы, не менее огромные бочки, да ещё коварные железные штыри, не помню где!!!» И ребята немного напряглись. А потом ещё немного, когда мы впали в Мсту, и она оказалась гораздо больше Березайки.

Пропуская описание дальнейших дней, за которые мы всё-таки сумели сработаться, дальше дело было так. К Опеченским порогам мы подходили часов в девять вечера. То есть темнело, мы замёрзли, устали, хотелось есть, пить, петь песни, а на завтра сделать баню и днёвку. Не хотелось – оставаться ночевать до порогов, перевернуться на огромных валах, поймать железные штыри, что-нибудь сломать или вообще утонуть. Поэтому мы решили зачалиться перед порогом, подкачать поддувы, которые кстати всё это время неприлично травили, затянуть покрепче дуги и на ощупь, поближе к берегу проскочить все напастья. Отшвартовались. Погребли. Всем немного страшновато. Столько времени готовились, тренировались, боялись. Гребём, гребём, ну, валы всякие, бочечки давим. Не пойму я что-то, где же Малый опеченский порог? Сумерки. Идём по центру. По берегам костры горят, люди веселятся. «Ну, говорю, мужайтесь мужики! Скоро настоящий ПОРОГ!». Я в напряжении, о ребятах и говорить нечего. Вдруг смотрю, слева поляна. Я кричу: «Чалимся, надо разузнать что к чему!» Подходим к берегу, вылезаем. И тут происходит такой вот диалог с первым попавшимся на берегу человеком:

— Скажите пожалуйста, далеко ещё до Малого опеченского?
— Да не очень. Километра полтора против течения.

Пауза

— А мы где?

— А вы только что Большой опеченский прошли.

Долгая пауза

— А железяки здесь в пороге торчали, они где?

— Их убрали зимой.

Ещё более долгая пауза и дружный истерический хохот моих рвущихся в НАСТОЯЩИЙ ПОРОГ матросов.
Вот так вот. Они до сих пор вспоминают, как я их готовил к НАСТОЯЩИМ ПОРОГАМ. А я так думаю – всё что ни делается, всё к лучшему. Или лучше так – тяжело в учении, легко в бою.

• 27.5.07 01:16 Гость Пожалуй это настоящий жизненный хит. Понравилось.