Отчёт-описание одиночного пеше-водного похода по южной части Дальнего Востока с 16 августа по 13 сентября 2021г, Часть четвертая Перевал и медведи
Спустя некоторое время дошел до красивой поляны-мари, через которую виден просвет между горами, как будто они разъехались. Присмотрелся: да, это и есть перевал. Верховья реки подходят к нему с минимальным набором высоты, тогда как с той стороны крутой спуск. Рядом конусообразная гора — неплохо было бы сходить на нее, осмотреться.
Остановился на ночевку посреди леса, на ягельном пятачке, устал однако. Утренняя свежесть и бодрость испарились, как и предвиделось, да и серьезно напрягаться сегодня нет нужды, отсюда и решение.
Небо весь день без единого облачка, жарковато, +20. Мокрец с мошкой соперничают за разгоряченную двуногую еду, но не особо активно и в мыслимых количествах. Комара почти нет.
Итого 10 км за 6 ЧХВ.
Сегодня экватор похода, в честь чего праздничный чай с конфетой. Чай, кстати, грею в эмалированной кружке, это оказалось удобно в холода.
Температура после захода солнца резко упала.
Посидел до 21.00, вдвоем с костерком, до первого метеорита.
Когда укладывался, было -1.
31 августа (16-й день) В одном спальнике пробыл с час, и скорее добавил второй. И даже в двойном варианте без теплого термобелья мерзли плечи. И нос.
Встал в 4.30. Все в инее, t -7. Голубика как из морозилки, хрустящая. В теле супербодрость.
Тремя горстями можно напился. 
Красота вокруг, на каждом листе и кусте. Тишина-а-а-а. Кашлянешь “Кхе,кхе!”, — и лес оживает бормотанием зрителей: “Он сказал кхе! Кхе! Кхе! Кхе!”
Солнце быстро взошло и так же активно начало пригревать. Иней поплыл. Небо синь.
На гору, надо срочно идти на гору.
Поторапливая себя, собрал герму, оделся в путь и стал обходить полянку на тему потеряшек.
Рыскал глазами вблизи и подальше, пока взгляд не натолкнулся на круглую темно-бурую морду с маленькими немигающими черными глазами.
Медведь!!!
Стоит и смотрит на меня из-за куста, метрах в 25-30, чуть опустив вниз голову, уши торчком. Впечатление такое, будто шел и уперся в стоянку.
До гермы, на которой висит кружка пять метров влево. Вынув фаер из поясника, я подошел к ней и отсоединил кружку, стараясь не делать резких движений, при этом не спуская глаз с медведя. Несколько мгновений сомневался, стоит ли стучать, и не ухудшит ли стук на таком расстоянии ситуацию, испугав его. Но решил — надо, и забарабанил по кружке, постепенно увеличивая звук.
Он, не сдавая назад, пошел в сторону, в обход. Почти черный самец. Большой. Наибольший, из того, что приходилось видеть. Метров 30 прошел, встал, смотрит. Потом немного отошел полубоком, и опять смотрит.
Поскольку к этому моменту выдавать более высокие ноты, по восходящей, уже не удавалось, я начал пробовать исторгать их очередями или отдельно, в общем, экспериментировать: лая собакой, ревя трактором, заливаясь сиреной, улюлюкая индейцем и тп. Он — ноль эмоций. Постоял и пошел дальше в обход, но теперь постепенно приближаясь. Шагает уверенно, деловито: тянет воздух, подняв голову, ищет запах своим подвижным, как у борова пятаком. Чувствуется, что у него есть планы, но не ясно насколько серьезные. Неведомо, также, голоден он, или сыт. В то же время очевидно, что идет на сближение не из спортивного интереса.
У меня же появились тревожные чувства: некоторая потеря уверенности, непонимание, что делать дальше, а также ощущение, что от меня уже ничего не зависит. Видимо это сказалось на качестве отпугивающих трелей, в них стала подмешиваться нервозность, и того хуже — нотки страха. А зверь это чувствует.
Расстояние сократилось метров до 20, которые михаил такого размера способен преодолеть в три прыжка, тогда как из действенных аргументов остался только фаер. Мелькнула мысль: “Все, похоже, сейчас пойдет”. И это так адреналина подбавило, что выдал адское соло из злобного крика с жестким матом и долбежкой об кружку камнем со всего размаху. Будь в руках ружье в этот момент, я бы выстрелил без сомнений, прямо в удобно подставленную под пулю лопатку.
Тут он вроде как поймал запах и немного отошел; развернулся, опять смотрит, немного раскачивая головой вправо-влево, то поднимая ее, то опуская, как бы рисуя восьмерку в воздухе. Еще немного сместился, метров на 20, нехотя и оглядываясь.
Пришла идея: надеть куртку красную, а то я серый как олень. Кстати, за полчаса до происходящего, сокжой-одиночка прошел мимо стоянки, вдалеке между деревьев. Большой бык, рога облезли и костные уже, красновато-бурые. От стука и он не побежал, а пошел, еще постояв перед этим. Здесь, похоже, звон их не особо впечатляет, ужаса в действиях не наблюдается.
Сумку открываю, а руки трясутся. Кое-как нашел куртку, больше на ощупь, не спуская глаз с медведя. Он ходит невдалеке туда-суда, что-то соображает. Все ни как не может интерес потерять: оборачивается, посматривает, как бы с посылом: “Может, все-таки, поплотнее пообщаемся? А?”
Так. Костер нужен. Быстро наломал веток, поджог, и сразу же отлегло. Тем временем медведь отошел еще дальше, его стало плохо видно; только спина и голова изредка мелькают среди деревьев.
Сижу, подкидываю сушняк в огонь, вдруг мыслишка: хорошо бы все-таки на гору сходить, виды там наверняка чумовые. Разум заблокировал ее сразу: надо уходить отсюда, не до жиру. В то же время не стоит слишком торопиться, пусть нанюхается дыма, который должен помочь ему определиться с правильными намерениями.
Развел посильнее костер, решил успокоиться: кашку моментальную заварить, чай попить с конфетой. С огнем поспокойней, как будто не один.
По количеству участников мероприятия сомнений нет, а их, собственно, и не было: шли бы вдвоем, миша бы так не борзел. «Без друзей меня чуть-чуть…» — да уж, хи-хи.
Низко над кустами беззвучно пролетел какой-то кулик, пестрой, слегка фиолетовой масти. Я таких раньше не видел, да и обычно они лесом не летают, кроме вальдшнепов. “Опять добрый знак подают. Дойду до моря”,- чувствую, что это понимание уже прижилось в голове. Видимо, находясь в зоне печальных историй из прошлого, произошедших здесь, на территории эвенкийских сказок и легенд, подсознание с самого старта ищет хорошие приметы. Они и являются.
Прошло два часа, пора собираться, не сидеть же здесь неделю. Утреннего гостя уже час как не видно, при этом не понятно в какую сторону он подался. Не исключено, что, не решившись на лобовую атаку, решил действовать похитрее.
На всякий случай написал Тимуру смс-ку о проблеме, чтобы хоть бы у него было понимание, где, что и как происходило. Ему, потому что знает тему и имел опыт встреч с медведями, всем же сообщать не стал, побоявшись возможной паники. Еще убрал дневник в контейнер, чтобы шансы сохранить записи были выше, в случае чего.
Залил костер, упаковался, надел красную куртку-мембрану, хотя знаю, будет очень жарко, но цвет, нужен цвет, ведь по поводу медвежьего дальтонизма нет четкого понимания. А еще больше важен объем.
Пошел.
«Если медведь по-настоящему решил вас сесть, то он вас съест», — так считают специалисты в этой области. С этой вводной выходить на тропу, где бродит неправильный хищник, мягко говоря, стремно.
Несу в левой руке фаер с намотанной на палец чекой, запалить его можно за секунду. Захочет — съест, это да, вполне возможно, но перед этим я подпалю ему тушку. Также греет понимание, что медведи, как правило, нападают сзади, прокусывая затылок, а у меня он надежно прикрыт гермой, которую еще содрать надо.
Сначала орал и стучал без пауз, потом перешел на режим трезвона через каждые 20 метров, иначе сбивается дыхание. Параллельно беглым взглядом осматриваю подозрительные бугры, коряги, понижения рельефа. Жарко, обливаюсь потом, как в химзащите, хотя и в гортексе в 20000-ом.
Активно кручу головой по сторонам, стараясь максимально использовать периферическое зрение: атаку можно ждать в любой момент и хоть откуда. Благо место здесь более-менее открытое, а выворотни и стланик стараюсь обходить стороной.
Еще перед выходом отключил воображение, чтобы всякие визуализации нападения или настигающие звуки не нагоняли жути и не подавляли способность передвигаться. По ходу придумал несколько «спецназовских» кричалок, которые на удивление существенно стали поднимать боевой дух.
Так, передвижным оркестром, и прошел оставшиеся 2 километра до перевала.
Перед ним, не удержался, сбегал метров 300 вверх, отфотографировав и засняв пройденный путь, плюс окружающие виды этой части Станового хребта в том объеме и ракурсе, которые позволила набранная высота.
За перевалом начался крутой спуск, появились перелески стланиковых зарослей, ниже превратившиеся в обширные поля. В их мучительном преодолении нервишки натянулись настолько, что на обеде не смог себя убедить отложить в сторону фаер, так и поел одной правой рукой, сидя на полянке в окружении раскачивающихся от ветра кустов.
Работая ложкой, размышлял о том, что пора заканчивать с медвежьей темой: наелся до тошноты — достаточно. Надо к реке пробираться, в относительную безопасность. Да поскорее.
В итоге дошел к 17.00 до стоянки, разместившись на шикарном взгорке посреди гиблых марей.
В результате дня 12 км за 5 ЧХВ.
Тяпнул ко сну. Тост простой: “За жизнь.”
Пролетел самолет. Что-то типа Ан-24, и похоже из якутско-магаданских краев на Хабаровск.
Погода весь день шикарная, t+20,25. Небо чистое.
Отбой в 21.00.
Календарное лето кончилось. Увы.
01 сентября (17-й день) Ночь звездная, но тепло, +6. Часа в 3.00 послышались далекие раскаты грома, засверкали молнии. Закапал дождь — похоже, сегодня сырой переход. Ну вот, каждый день сюрпризы — не соскучишься.
Встал в 4.30. С трудом справился с готовкой на костре под плотным дождем. Увидел первые следы пребывания человека: срубленные наискось, одним махом, тонкие листвянки. Пеньки почти сгнили — значит, давно здесь люди стояли. Место это находится в 10-ти километрах от Аюмкана, притока Маи, и когда-то было посещаемо оленеводами-эвенками или людьми таежных профессий.
Немного распогодилось: облака высокие, кучевые, бегут быстро, подсвеченные солнцем. Свежесть, ароматы осени.
В теле повышенная костлявость, но силы есть и бодрость наблюдается.
Собрался в 8.00 — и вперед, последний рывок остался. Герма теперь весит 34 кг, кажется легкой и удобной. Иду по мари, покрытой плотной щетиной из мертвой поросли лиственницы. Тонкие как бамбук они очень прочны и зацеписты своими острыми сучками. Более или менее державшиеся до этих мест флиска и штаны стали резко сдавать, треща и отрываясь лоскутами. При этом стараюсь идти аккуратно, берегу глаза.
Болотистое пространство здесь особо водянистое: много мелких озер, ручьев, полно клюквы. Тропа разбежалась на части и растворилась в траве. Передвигаться сложно, но на свежих порах, и главное, в стремлении достичь поскорее берег реки, прошел за час километра 3. Осталось 7.
В районе правобережной горы тропа собралась и вывела к небольшой речке.
Здесь она с шумно несется по камням, особо ускоряясь под мой берег и как бы намекая: “Подбросить?” — “Э-э-э”, — задумываюсь, — “Да не жмись мужик, садись, прокачу за так”, — “Окей, поехали!”
Устал я орать и озираться.
Это Эге-Соллок, приток Аюмкана, до которого отсюда километров 10 с учетом кривунов. Здесь он напитался ручьями Клаканом и Наледным, подсобрался до ширины 5-10 метров и выглядит приемлемым для моего Эридана.
Надулся, перепаковался, поел, и отчалил. Уклон большой, мощные сливы, местами серьезно окатывает. Много шлагбаумов из лесин, завалов, но успеваю среагировать, зачалиться с последующим обносом.
Изначально вышел в ботинках думая, что скорее всего водный переход будет коротким и придется опять идти пешком, но быстро замерз и переоделся.
В общем, после монотонного шлепания по мари начался сверхскоростной сплав по типу американских горок. Несет лихо, прижимы, расчески, вдобавок такой восторг обуял, то ли от самой этой бронзово-золотой реки, то ли от скорости, что просто распирает.
Интересно бы узнать, какого цвета рыба в такой воде. Попробовал покидать в нескольких местах — не берет.
Дальше речка еще набрала; пару раз прижало, оцарапал руку. Но теперь понятно однозначно — пешке конец. Аллилуйя.
Вскоре влетел в Аюмкан. Фото, видео, танцы на косе.
Аюмкан это собственно и есть Мая, по крайней мере, так эту реку называют эвенки; это же озвучено в повестях Федосеева. Здесь он добротный, метров 30-40 шириной. Решил сместиться километр до впадения Салакита, там, судя по спутнику, расположена большая коса, удобная для стоянки. Место оказалось класснейшее: просторное, с видом на далекие хребты Джугдыра и Станового.
Сначала искупался — вода ледяная, больше минуты сложновато барахтаться. Хожу голый, мошки уже нет, а людей и в помине. Привел в порядок лицо, подбрился. Далее грибной суп, лепешки, 100 грамм, и это все под солнышко и чистейшее синее небо, +25.
Сообщением поздравил учащихся и учащих с 1 сентября и началом осени. Здесь довольно желто: березы и осины сдаются холодам, местами масштабно, большими группами, взводами и ротами.
До вечера отремонтировал изодранную одежду, починил кончик спиннинга. По рыбе уже успел соскучиться. Мерещится всякая: жаренная, в ухе, копченая и даже вяленая.
В общем, дела, суета, мечты-видения, скучать некогда, соответственно тосковать от одиночества не приходится.
Перед сном полежал у костра на бревне в метровый обхват, как на лежаке, посмотрел с часок безотрывно на звезды — шикарно: блестят как у снежной королевы во лбу. Летят монотонно спутники, метеориты чиркают, и ти-ши-на.
Итог на сегодня: 3 км пешком + 11 сплавом за 4 ЧХВ.
У реки t+9, но холодно из-за ветерка и конденсата в воздухе, а в палатке нормально.
Сон в 21.30.
02 сентября (18-й день) Ночью в палатке +2. Подмерз немного, пришлось добавить второй спальник. Встал в 5.00. Густейший туман; все в росе, как после дождя.
Долго возился с техмоментами: типа надставки поплавка на весло, НЗ набора, вязок и тп. В результате вышел в 9.30, к этому времени солнце только начало справляться с туманом.
Уселся в лодку, оттолкнулся от берега и полетел, как на санках с горки. На воде по-осеннему прохладно.
Гребу не торопясь, кидаю спиннинг. Берега поблескивают желтым, вода как слабый кофе, или крепкий чай, темная. Возможно, поэтому не клюет — нет прозрачности.
Покой и умиротворение в природе передается какой-то внутренней расслабленностью организма и эйфорией.
Местами над рекой кружат ястребы светлой бело-коричневой расцветки. Это скопы, редкие и краснокнижные в Башкирии, а здесь, похоже, распространенные. Скопа – птица рыбак, значит, есть рыба и в этой воде. Так и вышло. Сначала на плесе взял ленок на кило, действительно, светло-бронзового цвета, а чуть ниже, под скалой еще один, но темно-коричневый с яркими темными пятнами – горошинами.
Хороший, потянул на 2,9 кг. На этом рыбный вопрос и закрылся.
Берега часто встречаются участки почти сплошь поросшие шиповником. Набрал контарку, заодно и брусники поел, она уже дошла, темно-бордовая, сладкая после морозов, впрочем, как и шиповниковые плоды.
Перед впадением Кунь-Манье некрупный медведь гулял по косе. Подплыл к нему метров до 100, покричал, он увидел, остановился, стал нюхать воздух. Тогда я заорал, как на тех, непрошибаемых, после чего этот моментально сорвался с пробуксовкой и колыхаясь ускакал в лес.
Ну вот — это правильный миша.
Все таки приближаться к ним по воде, на лодке, это примерно как наблюдать в зоопарке, из-за решетки, тогда как встречу на тропе можно сравнить с выходом на арену цирка во время медвежьего представления, и в отсутствие дрессировщика. Разница в ощущениях колоссальная.
Вот и Кунь-Манье появилось слева. Место легендарное, узловая точка в этом районе Станового, соответственно являвшаяся местом старта и завершения многих экспедиций, в период освоения хребта. Фигурирует оно и в нескольких произведениях Федосеева, не раз они стояли с Улукитканом в этом лиственно-еловом леске, граничащим с обширной галечной косой на стрелке рек.
На ней и разместился. До вечера разобрался с рыбой, постирался. Заварил шиповник в термос.
В сумерках покидал мыша, попался ленок на 1 кг и что-то крупнее сорвалось, были и еще выходы. Интересное занятие, азартное, и, в плане крупного тайменя, очень перспективное.
Небо опять звездное, на этой стоянке весь небосвод открыт из-за большой ширины речных долин.
Итого 21 км, за 4 ЧХВ, t+8.
Рыбы наелся, мягко говоря.
- Часть №1, Начало
- Часть №2, Ямбуй
- Часть №3, Вверх по Идюму
- Часть №4, Перевал и медведи
- Часть №5, Мая
- Часть №6, Вниз по Мае
- Часть №7, Завершение похода
