Неужели это Чукотка?! часть 7

Валерия Глухова, Неужели это Чукотка?!

Оглавление:

30 июля.

Утром в природе творится что-то невероятное.

С практически ясного неба вдруг с порывами ветра приносятся капли дождя. Гор не видно, они укутаны какой-то мутью, ровно, будто обёрнуты. Так в детстве перед укладкой в коробку снятые с ёлки игрушки мы с сестрой укутывали в пластинки ровно оторванной ваты.

Горы сейчас тоже в вате. Но нам-то ладно, нам сейчас не в горы. У нас следующие планы:

Нам нужно осуществить переброску Базы на север, километров на 15, к озёрам Южные Чекогытгын. Оттуда запланировано ещё одно кольцо — к водопадам в каньоне реки Озёрной. Может быть и залезть ещё куда-нибудь удастся.

Я, правда, ещё вчера задумала миссию. Я почувствовала, что я в долгу. Мне захотелось одну из безымянных вершин, коих здесь множество, назвать именем Седова. Вероятно, чтобы на картах появилось его имя, нужно проявить настойчивость, стучась в разные кабинеты. Не уверена, что географическим комитетам есть дело до безымянных Чукотских вершин, но для себя и туристского сообщества можно было бы оставить имя Седова в этих горах.

В истории очень часты подобные эпизоды. Например, хребет Черского назван так в 1926г. Сергеем Владимировичем Обручевым в честь первого серьёзного исследователя этой горной системы Ивана Дементьевича Черского, умершего от лёгочной болезни в экспедиции по Яне, Индигирке и Колыме в 1892г. И у молодой Советской республики нашлись силы на переименования.

Примеров множество, когда последователи используют имя первооткрывателя для обозначения явления и увековечения имени человека или нескольких человек, чей вклад в открытие вопроса неоспорим. Мыс Челюскина и Дежнёва, хребет самого Обручева, да хоть теоремы Коши и законы Менделеева-Клапейрона с Бойлем-Мариоттом! 🙂

Ещё вчера с этой целью я поглядывала на вершинку рядом с Зубцом. Сбегать что ли с утра? Она достаточно выразительная и не очень-то простая. Но сегодня о подъёме на вершины и речи быть не может. Наблюдая за ватным покрывалом на горах, я вдруг понимаю, что облака эти не лежат на склонах. Они со склонов текут!

Вот откуда берутся порывы ветра с дождём. Это фён. В различных местностях этот ветер имеет свои имена: новороссийский бор`а, певекский южак, гренландский близзард.

Холодный ветер с гор, который течёт с вершин и к подножию приобретает дикую скорость. И вправду, если остановиться и понаблюдать, то становится видно, как течёт, валится буквально с гор плотная и непрозрачная мутная обёртка, несётся полосой дальше по тундровой равнине и растворяется очень далеко от гор. А низкий хребтик на западе, Тыльпэгыргынай, совсем открыт. Более того, там даже есть солнечные пятна! На этом кадре видно, как наверху на взгорке далеко в тундре исчезает несущаяся полоса тумана.

Но почему мы не в тумане? Видимо, Зубец так рассекает это холодное течение, что мы оказываемся как бы в его тени. А впереди на севере, куда нам предстоит идти, путь наш пересекает полоса серой мути, и видно, как быстро несутся клочья тумана, какой там сильный ветер. Мы здесь, видимо, немного защищены от ветра и этой серой полосы. Лишь изредка долетают редкие капли.

Но идти надо. Времени на пересидки у нас уже нет. Без Озёрной я отсюда не уйду, а до неё ещё надо добраться.

Порывы ветра порой налетают шквальные. Если вылезти на улицу с вещами как обычно, то за ними, за вещами, не набегаешься. Собираем рюкзаки прямо в палатке. Тщательно пакуемся, одеваемся. При таком ветре что-то переодеть будет невозможно.

Вспоминаю, как на Шпицбергене (ссылки выше в тексте есть), перепурговав с Вадимом Алексеевым один день на леднике Норденшельда в беспросветную метель, решили на следующий день идти. Дело было в марте. Пурга перешла в сильную низовую метель, когда при ясном небе и проглядывающем солнце порывы ветра такие, что двигаться трудно, дышать можно только внутри капюшона, под мехом, и не дай бог снять рукавицу или выпустить из рук какой-нибудь предмет.

Паковались в палатке молча. Я почувствовала себя спецназовцем, настолько продуманно, сосредоточенно и тщательно одевались тогда мы. Не без труда собрав палатку, вышли. Надо сказать, первые метры дались с трудом.

Одно из самых незабываемых явлений в моей жизни увидела я тогда. Вадик по пояс торчал из метели, а ног и санок не было видно совсем. Зато видно, каким усилием давался ему каждый шаг. До сих пор жалею, что не сняла на видео удивительный кадр, который с тех пор вижу только я: мутное солнце, гор не видно, лишь пологий подъем и на перегибе торчащий по пояс из метели Вадик. Снимать было нельзя — доставая камеру, я неминуемо отстала бы, докричатся в этом вое было невозможно, а потеряться — запросто.

Но что-то я отвлеклась.

Ситуация сейчас, во время сборов, очень похожая — гремит и прыгает палатка.

Собраны и выкачены наружу рюкзаки в накидках, мы, сопя, одеваемся, застегиваемся, засупониваемся. Напарник так же сосредоточен. Только теперь напарник у меня другой.

Напяливаем по два комплекта термобелья, обязательно сверху мембрану. Перчатки под рукой. Пока запихиваю в рюкзак палатку, Викторыч подсовывает под стяжки раму катамарана — две небольшие упаковки труб и удочек. Торчат они над рюкзаком сантиметров на 30, и это уже много при таком ветре — создадут излишнюю парусность.

Выходим. Пока мы внизу, в долинке ручья, все вроде не сложно и черт нам не брат. Но вот мы вылезаем наверх. Защиты склона теперь нет, кругом тундра. Горы конечно рядом, но они скрыты под серой мутной зачёсанной пеленой. А впереди в непосредственной близости та самая полоса серого тумана, несущегося со скоростью поезда.

Вступаем в неё. И сразу — мало нам не кажется. Ветер шквальный, порывистый. Он толкает и рвет на плечах рюкзак. От толчков шаг становится неровным, то и дело теряешь равновесие, ноги не попадают на камни, которые выцеливаешь, оступиться и получить травму проще простого. Мне ещё ничего — рюкзак у меня плоский. Викторычу хуже с его «рогами» — рамой катамарана, обмотанной капроновым мешком. Без мешка парусность была бы меньше, но трубы провалились бы под стяжки, привязать их было бы не за что, а боковых карманов для длинномеров у него нет — рюкзак самодельный.

Видимо, разница в рюкзаках сказывается сегодня больше, чем обычно — я легко ухожу вперёд. Поняв это, использую образовавшийся между нами зазор в пространстве, а значит, и во времени, для съёмки. Уж здесь-то я не буду себе в этом отказывать, тем более, что явление, конечно, удивительное.

А Викторыч вот не удивляется. Он борется. Ему реально трудно.

Предлагаю забрать одну упаковку из двух. Думаю, разница для него будет. Но упрямый мужчина понимает, что разница будет и для меня — в худшую сторону. Этого он допустить не может. Я уже немножко знаю его и понимаю, что настаивать бесполезно — не отдаст. Если только обманом-воровством, на перетопе, когда снимем рюкзаки. Но рюкзаки мы не торопимся снимать. Стоять вообще невозможно — вымерзнешь сразу. Как уж тут осуществить воровской замысел…

Все передышки — не снимая рюкзака, просто уперев палки подмышки или в плечи.

Стою, снимаю на камеру, как Викторыч идёт-шатается.

«Дорогой напарничек, как вы умудрились так набраться?» — интервьюирую я его.

«А ещё расскажите, как вы умудрялись раньше обходиться не только без мембран, но даже и без капроновых штанов? Теперь-то вы разве что не приросли к ним — который день не снимаете?» — продолжаю веселиться я.

Напарничек что-то отвечает, конечно искромётно и весело. Но ответы его уносит ветер, не дав долететь ни до моих ушей, ни до микрофона видеокамеры. Но неважно, главное — духом не упасть. Ну и телом тоже.

Но, как оказалось, развлечься мы смогли не только так весело, но и так, что стало не до смеха.

Впереди глубокий распадок со снежником. Нам таких предстоит пересечь четыре.

С появлением переднего плана в кадре появляется глубина — распадок, ручей, за ним обширный снежник с маленькой черной точкой — Викторыч карабкается уже на ту сторону. За снежником — диковинный начёс на склоне гор. Хороший кадр. Хоть и мутный, но зато передаёт реальную обстановку — сумрачно, сурово. Жаль, воя и скорости ветра не чувствуется. Вот бы изобрели фотоаппараты, которые могли бы фотографировать ветер, скорость, влажность, дождь, холод, запах. Ощущения, одним словом!

Мы проходим массив пика Компартии. Где-то здесь, справа от нас, Седов переваливал через хребет, попутно взойдя на вершину 1314, она и получила политкорректное название пика Компартии.

Пока снимаю чудной седой начёс, Викторыч уходит вверх и за перегиб. А мне ещё форсировать и ручей и снежник. Скорей за ним! А то отстану!

На последнем кадре видно, как высоко в этом месте поднималась вода в паводок, а так же как валит с гор серая мутная пелена.

Ошибаюсь чуток при спуске, брожу не там и не так, в спешке вылезаю на толстенный снежник, вроде бы даже вижу его следы. Скорей наверх — воон он, на пределе видимости вижу его силуэт. Бросаюсь в погоню.

Знаю, что иду быстрей, должна догнать. Но вот новый распадок, не такой глубокий как предыдущий. А Викторыч исчез. Судя по времени, он должен быть сейчас на подъеме на противоположной стороне. Левее-правее? Где? Нету.

«Ничего себе, — думаю. Как же я сильно отстала — он уже и этот распадок успел перейти». И снова бросаюсь в погоню. Но сомнения одолевают. Я знаю свою скорость и знаю его. Я должна уже его догнать, но его нигде нет!

В раздумьях притормаживаю. Я так разогналась в погоне, что вон впереди уже виден следующий распадок. Сейчас я стою на холме, достаточно высоко, чтоб меня можно было увидеть издалека. Не может же Викторыч бездумно идти вперед, не пытаясь найтись, не высматривая в бескрайних каменистых холмах маленькую темную точку. Могла ли я его обойти, не заметив? Куда теперь всматриваться, вперед или назад?

А я — то уверена, что отстала и тогда бросаюсь на некоторое время вперед, то ощущаю, что убежала, тогда жму по тормозам и растерянно ощупываю взглядом пройденный распадок.

Ситуация «ах», и что теперь делать — не понятно.

Вспоминаю старую истину, что если ты потерялся — стой на месте и тебя найдут. Но кто из нас потерялся? Кто кого пойдет искать?

Пытаюсь рассуждать хладнокровно, сквозь страх. Понятно, что найдемся. Но как-то хочется, чтоб побыстрей, так спокойней. Кстати, Викторыч лишь примерно представляет, куда конкретно мы идем, и карта и GPS у меня, он вникает в маршрут лишь в общих чертах.

Ах да, вспоминаю, карта у него тоже есть. Но весь маршрут в общем рулю я. Не знаю, откуда у него такое доверие, ведь в своих походах он всегда руководит сам.

Но сейчас речь не об этом.

Стою. Всматриваюсь то вперёд, в непройденные и потому непонятные ещё холмы, то в пройденное пространство. Колеблюсь. Решения никакого не принимаю, потому стою.

Вдруг слышу сзади то ли ветром, то ли божьим чудом принесенный очень далекий, приглушенный расстоянием оклик. Я никого и ничего не вижу. Неужели звук так далеко летит?

Я и раньше чувствовала, что нам здесь помогают. А тут вдруг увидела Викторыча так далеко сзади, что мне тот час же стало понятно: звук просто не мог попасть непосредственно от одного человека к другому.

«Ффуухх, отлегло», — выдохнула на этот раз я.

Вот я уже различаю рюкзак с цветными рогами.

Идёт, покачиваясь, прячась от ветра в капюшон. Рады встрече — не передать.

Оказывается, спустившись в распадок Викторыч присел подождать в затишке, за бугорком. Сидел, не снимая рюкзака, головой вниз по течению долины, то есть влево от нашего курса. А я прошла выше, правее. Если бы он намеренно захотел бы спрятаться — наверное не смог бы сделать это лучше, чем сделал.

Одним словом, мы встретились, чему несказанно рады. Лишний повод задуматься о том, чтО мы стоим друг для друга в этой нашей походной жизни.

Впереди у нас распадок — это ручей Солнечный. Он-то нам и нужен. Перейдем его и спустимся к озёрам, там найдем стоянку. Правда, в голове роятся сомнения — в районе озёр широченная сквозная долина, там этот восточный ветер вообще преград не имеет. Может, совсем к озёрам и не спускаться, а найти укрытие с этой стороны хребта?

Солнечный нас слегка обманул, причем не названием — тут все ясно, солнца не видать.

Оказалось, у него множество параллельных истоков, а мы оказались на такой высоте, что приходится пересекать их все по очереди. Лишь четвертый или пятый распадок был на самом деле ручьём Солнечный — с невысокими стенками каньонообразное довольно крутопадающее для тундрового ручья русло, забитое снежником по всей ширине от края до края. Нам остаётся пройти вверх по снежнику пару километров, максимально подобраться к озёрам, но не спускаться к ним.

Но вот Солнечный забрался к горам — мы уже видим болотце, из которого он собирается. Вот крайние волны склона — старые морены. Выше — только ровные тундровые болотные полочки и дальше горные склоны. С них по-прежнему валит серое облако, страшное, косматое, отдельные клочья летят быстрей других — ярость природы, я бы так назвала это явление.

Нахожу малюсенькую ровную сухую полочку, вдавленную в склон. Нам нужна максимальная защита рельефа. Палаточка-то у нас на одной дуге! Кладу пока рюкзак, иду обследовать склон на предмет ещё лучшей полочки, воды.

Викторыча не видно. Он очень отстал. Видимо, измотал его ветер: толчки, рывки, рваный ритм, дерганье за рюкзак. Жаловался, что плечо натрудил. Ветер толкал в один бок и разворачивал рюкзак все время в одну сторону. Вот от этого одностороннего сопротивления и утомился мой напарник. Еле идет. Главное, чтоб на автомате мимо моего рюкзака не пробрёл, пока я тут по склонам шныряю и разведкой занимаюсь. Зря он раму мне не отдал, хотя бы одну упаковку. Я не то чтоб как огурец, но силы ещё есть, вполне в норме.

Чуть выше нас — ещё морены. Там укромней, ветер тише, но они сырые — полка сочится водой.

Над одной из полочек вижу странное желтоватое пятно. Такими яркими здесь могут быть только цветы, а в других местах мог бы быть еще мусор. Но только не здесь. Подхожу — желтый рододендрон! Вот это да! Сколько скитаемся, а рододендрон нам ещё не попадался.

Цветы крупные, почти как на Кавказе! Фотографирую находку. Интересно, биологи знают, что на Чукотке недалеко от Полярного круга растут желтые рододендроны?

Возвращаюсь к рюкзаку. По пути недалеко от предполагаемого места для палатки нахожу воду — рядом ручей.

Викторыч только что дошёл, сидит на рюкзаке. Вид у него измученный, плечи поникли. Что-то Солнечный дался ему тяжеловато. Вроде и подъем некрутой, но всё же ощутимый. На курумниках оступился, ударил палец ноги. Говорит, что сильно. Не перелом бы только. Идём-то мы сегодня не в ботинках, а в сапогах, а они горяздо мягче и меньше защищают ногу. Переобуться ни разу в голову не пришло. Мы же не останавливались! За весь день мы всего один раз снимали рюкзак — в затишке под большой мореной перед началом подъема к Солнечному.

Чтобы поставить палатку, приходится срезать уголок морены — сковыриваем ледорубом камни, и это единственное применение ледоруба в походе.

Палатку растягиваем с усердием, надёжно, забыв, что все оттяжки давят её к земле, а значит нагрузка на единственную дугу возрастает. А когда мы прижали ещё и юбку камнями, дуга сказала «кряк» и снова сломалась в старом месте, где и год назад — в кольце разветвления дуги. Прорвать тент она не успела. Я исполняю функцию кариатиды, то есть дуги, и, безбожно ругаясь, мы чиним её с помощью пассатижей, надфиля, изоленты и какой-то матери.

Пытаюсь подсказывать, ведь такая поломка уже была и некоторым образом в прошлом походе она была мной исправлена, до сегодняшнего дня о себе не напоминала. Но от моих советов Викторыч приходит в какую-то неадекватную ярость, я понимаю, что он очень нервничает, потому что дико устал, да и поломка эта так некстати в самый что ни на есть не подходящий для этого день. Но мне обидно. Зачем так жёстко — ведь никто не гибнет, никакого жуткого форсмажора нет, не сомневаюсь, что дуга починится, мы сейчас начнем отдыхать, а погода несомненно улучшится. Ну хотя бы потому, что хуже ей быть уже некуда. Хотя нет, вру. Еще не было пурги.

Палатка стоит надёжно. Мы в безопасности. Готовится ужин и ещё не так поздно.

Мы пережили этот день, мы перебрались куда хотели. Правда, ценой неких травм, душевных и физических.

Пройдено около 11 км.

Спать ложимся рано, в 21:30.

31 июля.

Просыпаюсь в 6:30.

Идти!

Лежать больше нельзя, наше время здесь тает неумолимо.

Дует не сильно, горы полуоткрыты, облака висят над вершинами.

Проходим небольшую болотную седловину-перевальчик. Есть боковой ручей. Можно спуститься к озеру по нему. Тем самым мы попадем на озеро чуть восточнее, а значит ближе будет идти до каньона Озёрной. Заодно, может в устье ущелья будет защита от ветра лучше, чем на продуваемом озере, нам там нужно поставить Базу 2.

Спускаемся к озеру боковым распадком. У меня полное ощущение, что здесь вообще ещё никто никогда не ходил.

Каньона нет, снежники, галечники. Внизу у озёр белой ватой лежит туман. Или облако. Мы неминуемо спустимся в него.

Выходим из гор к озеру — дует. Всё же сильновато дует для постановки лагеря на тундровой полянке.

Ищу защитницу-морену. Они есть, различной высоты, в нужную сторону развернуты, но их объединяет то, что за ними в укрытых от ветра понижениях только битый камень, а ровных моховых площадок нет. Ну значит поспим сегодня на камнях, ничего страшного, дутые коврики смягчат обстановку.

Время тратить больше не хочу. Я спешу.

Викторыч отказался из-за пальца ноги, ну а у меня программа минимум обязательно увидеть и снять водопады, сходить разведать левый приток Озерной — по рекомендации Седова, он предполагал наличие там водопада, но сам разведать не успел. Затем каровый ледник в распадке, направленном к югу. Ну а дальше — как пойдет, по ситуации. Туман не рассеялся. Пойду в облаке. Это тоже может внести коррективы.

Викторыч кипятит мне чай, я быстро перекусываю. Сам он поест потом, спокойно.

Беру видео, фото, GPS, веревку, заначку. Ручку, описание. Беру две палки. Мембранный костюм уже на мне. Сапоги для брода Озёрной. Этого брода я боюсь больше всего — Озёрную нужно перебродить, чтобы войти в левый приток.

Договариваемся, что приду не позже 12 ночи по нашему времени, будет ещё светло.

Это время я назначила сама. Думаю, двенадцати часов мне хватит. Сейчас как раз полдень.

Удивляет, как спокойно Викторыч меня отпустил. Вспомнилось, как психовал он, когда у озера Пекульней я ушла фотографировать на 15 минут, а пропала на часок. Мне тогда попало. А сейчас ухожу на полсуток в неведомый каньон, разведывать неизвестный приток, ледник, ещё и неназванная вершина в голове крутится — залезу чёрти куда, а он внешне почти совсем спокоен. Неужто так теперь доверяет?

Туман добавляет таинственности, какой-то загадочности. И мне острей холодок азарта, и Олегу волнений больше. Вчера потерявшись, каждый отчетливо ощутил, как страшно одному! Как это невозможно — остаться вдруг одному, ведь напарника нужно искать! Искать покуда не найдешь… А где он будет меня искать, если что?

Мне сейчас легче, у меня впереди приключение. Олегу трудней — хоть и лёжа в спальнике, а не карабкаясь по всяким кручам, голову ему будет занять нечем, только беспокоиться о напарнице. Я понимаю это, и обещаю себе не увлекаться, как обычно, не доставлять ему лишних беспокойных минут, а поторопиться и вернуться вовремя. За 12 часов можно запросто пройти километров 30, даже со всеми исследованиями, а больше мне и не нужно.

Но какой же это кайф — свобода!

Первые сотни метров я шла — летела как на крыльях, будто убегала, но оглядывалась. Убедившись, что я свободна, успокаиваюсь и начинаю получать кайф от одиночной прогулки.

Наконец-то я могу двигаться с той скоростью, с которой хочу.

Огромный моренный вынос, тундровые лужайки, заболоченное глиняное подножие горы, широко разлившийся, но очень мелкий ручей со стороны перевала Озёрный — все эти картинки как в калейдоскопе быстро сменяют одна другую. По правую руку в тумане прячется склон горы, я его не вижу совсем. По левую — лежит озеро. Это самое большое озеро в системе озер Южные Чекогытгын. Из восточного угла вытекает река Озёрная. Дальнего его края, да и вообще всего озера я тоже не вижу. Ориентируюсь сейчас по кромке воды.

«Каньон реки Озёрной (1Б) расположен на притоке Студеной и начинается в 0,5 км от озера. Это наиболее красивый и сложный из водопадных щелей Пекульнея. К юго-востоку от каньона находится гора Скалистая Стена (951м) с изумительно красивым изогнутым гребнем. В глубоком каре на притоке Озерной лежит ледник. Длина каньона 2,5км, ширина 5-25м, высота стен 50-150м, водопадов 4, перепад высот 150м. Он представляет собой глубокое ущелье с часто отвесными стенами, врезанное в троговую долину с большим уклоном. Первый из водопадов расположен на наклонной ступени русла. Высота его 10м. Он разбивается на несколько струй. К нему можно спуститься с правого берега по крутому каменистому склону с участком скал. Отрезок каньона до второго водопада узкий, с вертикальными стенами. Он имеет высоту 20м, падает из узкой щели. За расширением скального коридора в крутом повороте гремит третий водопад высотой 15м. На левом берегу здесь примечательная отвесная скальная стена. На обеих сторонах каньона крутые осыпные кулуары могут быть путями спуска. Дальше, на расстоянии 0,8км в каньоне идут скально-проходимые прижимы, каменистые пляжи. На склонах много останцов разных форм, в нижних частях кулуаров сохраняется снег.

Четвертый водопад имеет две ступени 2,5 и 4,5метра. Он низвергается с ровного уступа, вода мощным потоком летит в озеро 40*50м. После белых струй и фонтанов шипящей воды спокойная лазурь озера ошеломляет: разве может быть в этом коридоре что-то спокойным? На левом берегу рядом с водопадом просторная площадка обрывающаяся отвесной стеной 12м.

У нижнего края озера брод, а на правом берегу — крутой осыпной кулуар (возможный выход из каньона). Ниже каньон проходим. Стены его постепенно снижаются, на дне много каменистых пляжей, броды возможны в местах разлива на две протоки, глубина 0.7м.

Каньон пройден магаданской группой, начиная с третьего водопада до нижней части спуск осуществлен от горы 551 по кулуару со средней осыпью, скалами и снежниками. Перепад составил 220м. Следует добавить, что осмотр водопадов удобнее с правого берега. Все упомянутые каньоны пройдены и описаны туристами Магадана в походах1982 и 1983гг., руководитель Р.Седов.»

Это выдержка их книги Р.Седова «Анюйско-Чукотское нагорье». А вот фото водопадов из отчёта 1983г.

Ну посмотрим! Водопады 20 метров высоты, 5 метров ширина каньона, стены до 150м!!!! Меня ждёт что-то необычное!

Вот появляется неясный шум. Гладь озера морщится, втягивается в мелкий перекат. Это воды Чекогытгына покидают озёрное спокойствие, чтобы стать рекой Озёрной, узнать свободный полёт и на протяжении ближайших двух километров потерять в высоте около двухсот метров!!

Перекат как перекат. Мелкий. Воды в реку уходит немного. Скорее, это ручей.

Через триста метров — хоп, скалы! Без прелюдий и шивер! Скалы сдвинулись, и тут же первый водопад. Косой, двухступенчатый. Десять метров, так и есть. Седов шел по левому берегу, он слегка выше правого, но первый водопад, возможно, виден оттуда анфас, лучше.
С моего правого берега водопад выглядит в профиль, но общая высота, я согласна, около 10 метров.

Спускаюсь пониже, пока позволяет крутизна травянистого склона. Эхх, туман-туманище! Как же ты в каждом кадре мешаешь! Но что делать — надо снимать, именно для этого я здесь.

Вода зелёная. Глубоко. И откуда её вдруг столько? Очевидно — подпор следующего водопада. Сужение скал и его щель видны впереди, совсем рядом, метрах в 20 впереди. За щелью угадывается набитая туманом пропасть.

Чуя холодок азарта — сейчас я увижу нечто, что видели немногие — вылезаю обратно на верх каньона. Берега, как это ни удивительно, повышаются! То есть я иду по течению реки вниз, но при этом ощутимо поднимаюсь по плоскому травянистому верху каньона. Иду по склону вверх! А если повернуться к каньону спиной, то пологие травянистые полочки, цветущие лужайки никак не намекают, что позади у меня настоящая пропасть с отвесными скалами.

Вот шум становится яснее. В тумане проступает край скального обрыва — здесь скальная чаша. Точнее — стакан!

Нахожу место, где можно безопасно подойти к самому краю обрыва, где скалы цельные, а не рушенные. Подхожу — и замираю. Такого я не ожидала.

Это что-то не-ве-ро-ят-но-е!

Отвесный столб воды высотой около 20 метров падает из щели шириной в пару метров в скальный колодец. В месте выхода водопада из щели стенки высотой уже не меньше 20 метров. Получается, высота скального стакана около 40. И это прямо вот тут, у меня под ногами!

Нахожу ракурс, при котором мне видны оба водопада, и первый и второй, один под другим. Первый виден смутно, в тумане. До него отсюда метров 40 по горизонтали. Щель второго и весь столб воды видны как на ладони. Высоту определял Седов, но сделать это точно — очень трудно, так как нет точки, с которой ты видишь водопад анфас. Откуда ни глянь — получается вид только сверху. При таком ракурсе трудно точно определять высоту.

Грохот вокруг стоит на низких тонах, хотя воды не так много. Перегиб третьего водопада виден тут же, между ними метров 15, максимум 20.

Пытаюсь сделать снимки — туман портит всё, и того изумления, в котором я сейчас пребываю, с такими снимками в зрителях не достичь. К тому же у видеокамеры заканчивается аккумулятор, а запасной в спешке я не взяла, хотя он есть. Всё, камера смолкла, и теперь это лишний груз.

Мне до слёз обидно за забывчивость. Но тут мелькает спасительная мысль, что раз всё равно туман, то может быть имеет смысл прибежать сюда завтра, с новым аккумулятором, но уже без тумана? Что я, не осилю каких-то лишних 8-10 км? Да за ради такой съёмки ещё и больше осилю! Может и Олег завтра согласится приковылять на своей больной ножке, да посмотрит это чудо!

(Замечу в скобках, что я, конечно же, пришла сюда снова и всё пересняла. И уже эти фото, без тумана, представлю чуть ниже читателю)

Смещаюсь ещё вдоль каньона, захожу на следующее ребро высокого правого берега — изумление достигает предела. Это что-то грандиозное. Я не только такого не ожидала, но и никогда не видела!

Я вижу ещё один стакан! В нем висит ещё один водопад, правда не совсем отвесный. Примерно на половине высоты он бьется о пологий изгиб стены и дальше струится как бы по ней, но продолжает быть почти вертикальным. Стакан этот диаметром чуть побольше предыдущего. Высоту самого водопадного столба определить совсем трудно, ведь его верхняя точка находится подо мной метрах в 50, а нижняя вообще плохо видна.

Чуть ещё сместившись, нахожу точку обзора, где мне видны одновременно 1-й, 2-й и 3-й водопады, первые два друг над другом, а третий строго подо мной!!!

Я НИКОГДА ТАКОГО НЕ ВИДЕЛА!

Вот именно такими я увидела эти водопады:

Здесь каньон чуть изгибается, и следующие водопады уже не увидеть такой анфиладой с предыдущими. Суммарная высота стен здесь уже больше ста метров при ширине щелей, откуда падают водопады, не больше двух!

Так вот этот коридор, о котором писал Седов, шириной местами 5 метров с высотой стен 100-150! Именно это соотношение цифр так заинтересовало меня в этом районе!

А сейчас я вижу перед собой это уникальное место. Сравнивать я могу только с местами, где была, и каньоны и водопады видела собственными глазами, где их наличие и мощь общепризнаны и никем не оспариваются. Так вот, напомню, это не Путораны, не Исландия — это Чукотка! Слышали ли вы когда-нибудь словосочетание «каньоны и водопады Чукотки»? Звучит как-то даже чудн’о. А ведь явление не просто есть, я вижу его собственными глазами, которые, не скрою, хочется хорошенько протереть, а заодно себя ущипнуть: «верить ли тому, что я сейчас вижу? А если верить, то это точно Чукотка?»

НЕУЖЕЛИ ЭТО ЧУКОТКА?!

Что заставило природу пропилить здесь эту щель? Какие геологические, а может и тектонические условия сложились здесь для этого?

Жаль, Обручев во время лётной экспедиции не увидел это явление и не заинтересовался им. Он, геолог и топограф, доискался бы до ответа и мы бы сейчас знали, откуда здесь эта пропасть с монолитными стенами высотой сотню метров.

Но, боже мой, это уже три очевидных водопада, Седов писал, что третий высотой 15м, а четвертый — невысокий, каскадный и падает в небольшое озерцо. Находится он пониже предыдущих, метрах в 800.

Но я, находясь на правом берегу, сижу сейчас в точке, где мне идеально видны два первых водопада один над другим, висящий на стене третий водопад, при этом строго под собой вижу невысокую отвесную ступень небольшого водопадика, скорее порожка — его я считать не буду, и перегиб, очевидный уход воды в следующий, четвёртый!!! А вот падает ли он в озерцо, мне не видно. Но я сейчас это узнаю.

Азарт исследователя загорается во мне! Очевидная нестыковка с отчётом Седова!
Не совпадает высота третьего водопада, не совпадают осыпи по берегам! Не совпадает фото третьего водопада, в конце концов. Даже с нижнего ракурса он не может так выглядеть!

Вот описания — прочтите! Высоты водопадов 10, 20 и 15!

Перемещаюсь вдоль края каньона, но разрушенные скалы и перья не дают, как раньше, приблизиться к краю и заглянуть в пропасть. Где же осыпи, которые по обоим берегам могут быть путями спуска? Здесь же стены???

Лишь метров через 70 удаётся подойти к краю — здесь небольшой распадок, довольно крутая осыпь. И здесь действительно можно наконец спуститься!

Осыпь ведёт вниз, но не до воды, а до скал, её, осыпь, подпирающих. Я буду гораздо ближе к воде, к руслу, и смогу сделать взгляд вдоль стен ВНУТРИ каньона.

Главное, удержаться на ногах и не покатиться. На краю в этом случае задержаться не удастся.

Появилась мысль пройти по осыпи до середины высоты, а потом сместиться траверсом на скалы. С трудом я исполнила задуманное, но оказалось, что с этого места водопадов не видно, а по следам козочек по совсем узеньким полочкам дальше пройти я не рискнула. Круто.

Ладно, спускаюсь вниз до самого конца осыпи. Здесь есть небольшая скальная площадка, плоская — чем не смотровая. Первый же взгляд вдоль стен каньона — и я понимаю, что никакого озерца тут нет. Оно если и есть, то ещё ниже.

А передо мной два водопада: верхний, очевидно, тот, краешек захода в который я видела сверху. Высоту его мне отсюда оценить трудно, часть водяного столба закрыта от меня снежной аркой. Но это не меньше метров 7-8 точно. И прямо передо мной, перед красивым снежным мостиком, еще один водопад, высотой метров 6. Этот я уже вижу хорошо. Более того, здесь, где я стою, с помощью скальных крючьев и верёвки можно спуститься в русло — здесь метров пять высоты, перейти его на ту сторону и подняться вдоль левого берега к этим двум водопадам, чтоб точнее оценить их высоту. А может быть, при наличии времени и должного опыта попытаться пройти вдоль скал мимо этих двух водопадов и попробовать подняться в колодец третьего водопада снизу. Здесь, насколько я вижу, каньон пошире, у берегов есть камни, по которым можно двигаться. Седов именно здесь и ходил.

Вода здесь течет уже спокойно, у воды есть полочка. А если прийти сюда в конце лета, то вода перестанет быть препятствием, нужно будет преодолевать только скалы. Но и мощью водопадов тогда полюбоваться не удастся — они будут маловодны. Сейчас же и вода преодолима, и мощь в водопадах есть.

Да. Как сказал герой Андрея Миронова мистер First из фильма «Человек с бульвара Капуцинов» — «Я пришел вовремя».

Вот бы ещё моего горника затащить завтра сюда! Он бы смог адекватно оценить реальность спуска в каньон. Правда, замечу в скобках, нужно, чтобы в исследовании каньона приняли участие несколько человек, больше, чем два, и уж тем более, чем один. Всё-таки это опасно.

Итак, я насчитала уже пять водопадов, три из них грандиозны, ещё два поменьше. До водопада с названием «четвёртый» я ещё и не дошла. А два водопада, которые я сейчас вижу перед собой — это именно два водопада, а не один двухкаскадный.

Возникает вопрос — пренебрег ли Седов двумя водопадами или не заметил их? Вот этот последний, что я вижу сейчас, спустившись по распадку, точно так же виден и с левого берега. Седовцы сюда приходили снизу, спустившись по верёвкам где-то ниже со своего левого берега. А вот предыдущий, тот, что чуть закрыт для меня снежным мостиком, им был не виден совсем! Видимо, по мокрым водопадным скалам выше они не стали подниматься. У них всё время шел дождь — скользко.

Но третий водопад?! Как им можно пренебречь?? Его высота не меньше 20 м. Вероятно, седовцы не увидели его с левого берега. Ведь урез водопада находится на глубине метров 40-50 от поверхности. То есть нужно или смочь подойти к самому краю скального обрыва, или иметь, наоборот, пространство и перспективу. Но с левого берега такого пространства нет — двойной изгиб каньона закроет для зрителей стену с водопадом. Левый берег — монолитная отвесная скала, к краю точно не подойдешь.

ПЕРВЫЙ И ВТОРОЙ ВОДОПАДЫ

ВТОРОЙ И ТРЕТИЙ ВОДОПАДЫ

По фотографиям, помещенным в отчёт, получается, что третьего водопада Седов не видел!!!

Водопад, названный в отчёте «третьим», у меня уже пятый!

Мутная часть схемы отчёта, попавшая на край страницы, таит в себе высокий третий водопад, не попавший на рисунок. Забавно — разрыв рисунка и перенос его второй части как раз и содержит разрыв пространства — третий водопад!

А осыпь, по которой я сюда спустилась, на схеме в отчёте есть, она нарисована сразу после кадра №64 на правом берегу.

Двигаюсь дальше вниз по течению. Берег каньона здесь наконец-то тоже идёт вниз. Водопадов не просматривается довольно далеко. Это те самые 800м, отделяющие последний нижний водопад от верхней чумовой и непроходимой части. Здесь в каньоне просто шиверы и быстротоки.

Сейчас я увижу последний водопад.

«Четвертый водопад имеет две ступени 2,5 и 4,5метра. Он низвергается с ровного уступа, вода мощным потоком летит в озеро 40*50м. После белых струй и фонтанов шипящей воды спокойная лазурь озера ошеломляет: разве может быть в этом коридоре что-то спокойным?»

Это строки из отчёта. Вот и последний водопад. Он действительно падает в озерцо, на левом берегу осыпь, по которой седовцы спускались к воде — в отчете есть фото водопада, сделанное снизу, с левого берега.

Узнаваемо — да, это он.

Но по моим подсчётам этот водопад — шестой! Но никак не четвёртый!

Лазурь озера действительно спокойна. Но размеры озерца, на мой взгляд, поменьше. Хотя воды, кажется, у нас больше чем у Седова в 1983 году. Ну да, больше, ведь Поперечную-то мы вообще не смогли пройти!

Глядя на зеленую гладь, невольно возникают философские мысли. Воде этой пришлось преодолеть два километра бешеной встряски, вспениваясь, разлетаясь облаком водяной пыли и брызг, разбиваясь о камни и снова собираясь в струи для нового полёта. Ей удалось суммарно пролететь в состоянии свободного полета около ста метров.

Это вода-свобода!!!

Она точно уже другая, она не та, что выше, в озере. Она многое почувствовала, пережила.

Обязательно напьюсь её на броде, обязательно налью в бутылочку и унесу с собой, донесу другу. Викторыч тоже должен выпить глоток свободы.

Бред, читатель? Наверно. А может быть, это то самое единение с природой, которого так трудно достичь, и которое есть сейчас у меня, как дар?

Если поднять глаза от реки, панорама замечательная. Виден изгиб каньона влево, дальше его стенки понижаются, постепенно сходят на нет. А передо мной скальная стена. Нет, не так — Скальная Стена.

Единый монолитный склон длинной горы или хребта, наверное очень интересный для лазания, в нем есть полки, какие-то дыры и кулуары, ногами такое не ходится точно. К сожалению, подсказать на эту тему мне некому — мой горник сейчас не со мной. У этой стены есть вершина, ее высота 951. Но сейчас она прячется в облаке. Оказывается, пока я исследовала каньон, видимость появилась: это на самом деле я незаметно спустилась из облака, его граница висит сейчас низко над головой, закрывает верхнюю часть каньона Озёрной, и озера Чекогытгын там, наверху, откуда я пришла, тоже ещё в облаке. Ну и вершина Скальной стены, что сейчас передо мной, тоже.

Вправо стена эта уходит в тот кулуар, куда Седов сходил радиально, чтобы исследовать небольшой каровый ледник, и теряется в тумане. Впереди чуть влево долина расширяется, там Озёрная впадает в Студёную, а где-то за горами на востоке — в Танюрер.

Ещё левее террасообразные тундровые полки левого берега Озёрной, а где-то за всхолмлённостью угадывается русло левого притока, куда рекомендовал наведаться Седов.

Левый приток безымянен, но прорезает тот же отрог горы на той же высоте, там тоже могут быть подобные водопадные явления.

Мой путь будет лежать туда.

Спешу к выходу из каньона — мне нужно не только спуститься, но и перейти Озёрную на левый берег. Вот я вижу разбои — небольшой островок делит русло на две части, как раз здесь и спуститься можно, и пробовать перебродить. Переобуваю сапоги. Иду осторожно, тестируя шаги палками. Получается. Воды прилично, но я действую надёжно.

Вон оно — устье левого притока, спешу туда. Вхожу, как в зАмок. Как в затерянный мир.

Ущелье каньонообразное, но в череде скальных стен всё же попадаются места, где вылезти наверх можно. Иду вверх по руслу — воды по колено. Галечники, снежные мостики сменяют друг друга. Водопадов нет, и не похоже, что они тут могут быть. Равномерно разработанное русло. Надо же — совсем рядом с бездонными пропастями каньона реки Озёрной, а характер совсем другой!

Но вот вроде бы стенки повышаются, небольшой поворот русла — и висит водопад! Небольшой, метров семь высотой, но честный, со свободно летящим столбом воды. Воды немного, но все же ей удалось с течением времён выбить в скалах даже небольшой колодец-стакан.

«Есть водопад, Рудольф Владимирович! Не подвело Вас чутье! Небольшой, но есть!» — говорю я на камеру.

Ну с кем же мне ещё здесь говорить? Конечно с Седовым. Он ведь хотел взглянуть на этот приток, но не сложилось. Как и сделать кругосветку через распадок с каровым ледником, через непройденный ещё перевал вблизи вершины 977, со спуском к перевалу Озёрный и к озерам Южные Чекогытгын. Именно туда я сейчас устремлюсь, так как ясно, что на этом притоке грандиозных водопадов нет, как нет и сурового каньона — слишком мала площадь водосбора, мала мощь воды даже в паводок. Не хватает её, чтобы выбить в скальном ложе новые ступени, разбросать и вынести камни после горных обрушений, смести всё на своем пути. Поэтому русло пологое и равномерно разработанное.

Выбираюсь наверх по мелкой осыпи. С подъёма становится видно, что склоны выше — сплошь осыпные, скал не видно, а крутопадающий ручеек течет в равномерной горной долинке, он берет начало даже выше, чем Озёрная, но все же он слишком слаб. Даже если есть там небольшие водопады — грандиозности Озёрной им не достичь.

По волнистым террасам ухожу снова к Озёрной, режу мыс на свои знакомые разбои, брожу её и снова переобуваю ботинки.

Выходит солнышко! О, чудо! Пригреваюсь, млею, я не устала, просто от впечатлений нужна передышка. Через пару минут поспешу дальше — ведь мне неймется всё успеть и увидеть, а пока сижу на камушке, проветриваю носки, перекусываю, запивая курагу свободной водой.

«Я свободна, будто птица в небесах.

Я свободна — мне б забыть, что значит страх…»

Страх — предтеча осторожности, о ней я забывать не буду, не та ситуация.

А больше я ничего не боюсь.

Итак, вперёд — я свободна!

Пара бугров, сильно напоминающих булгунняхи. Гигантские морены черного и красного битого камня. Десятки снежников, висящих со склона и напоминающих разные гигантские фигурки — белые, словно вырезанные из бумаги и наклеенные на склон.

Дальше — небольшой ледничок, присыпанный снегом и моренным материалом, У-образный снежник, двурогая вершинка, венчающая хребет над ним. Она, видимо, и набомбила все эти огромные груды камня, а ледник их отодвинул подальше. Рой мошек и комаров — моих спутников — редеет по мере подъёма. Мошки уже отстали — они не переносят снег, остались самые упорные комары. Даже над снежником они вьются, как над прогретым болотом — им всё нипочём.

Тем временем облачность приподнялась и почти открылась вершина Скальной стены. Необычная!

Жаль, что я к ней так близко — не оценить масштабность всей стены. Большое видится на расстоянии.

Ледниковая долинка оказалась длинной — 4 км. Огромные моренные валы я уже прошла. Неужели ледник когда-то доставал досюда?

На большом плоском камне присаживаюсь отдохнуть и перекусить. Что-то голод стал чаще наведывать меня. Ах, да! День-то мой сегодня в шесть утра начался, а уже восьмой час вечера!

Разглядываю хребет, окружающий эту долинку с ледником и образующий цирк. Чуть правее ледника очевидное понижение — логичный перевал в сторону меридиональной долины, где находится водораздел между рекой Перевальной и безымянным ручьем, текущим на север, в Чекогытгын. Перевал в сторону перевала Озёрный, простите за тавту.

Седов хотел сюда сходить, провести группу «кругосветкой», как он сам её назвал. Но не сложилось. Не пустила погода. А может, рискнуть мне? У меня сейчас нет ни дождя, ни ветра. Погода вполне подходящая, перевал, похоже, несложный, а авантюризма вполне достаточно, чтобы залезть на перевал самой. Слева у меня будет та двурогая вершинка над ледником, а справа — безымянная вершина 977. Расположена она замечательно. Мне вообще тут всё нравится. На вершинку вдруг тоже захотелось подняться. Хотя не знаю, рассматривал ли её для восхождения Седов. Но я-то могу рассмотреть! Я же свободна!

Но сначала перевал. Подниматься ли на вершину — решу, когда буду на перевале.

Иду.

Постепенно становится круче. Пройдя небольшую наледь на ручье, начинаю подъем к леднику.

С голой скалы свисает тонкая ниточка водопада.

Я выбираю идти по снежникам — можно свободней ставить ногу. Но вот я залезла на достаточную высоту, чтобы заглянуть на нижнюю часть ледника — он внешне ничем не отличается от обычного снежника. Выдают его только горы моренного материала. Трещин не видно. Мал ледничок. Размер его мне оценить трудно. Но это сотня-две метров, не думаю чтоб больше. Это по видимому краю снежника. Тело самого ледника мне не угадать.

Если среди читателей есть гляциологи — вот свежайшая фото-информация о состоянии ледников Северо-Востока, точнее одного из Чукотских ледников, которых там по пальцам перечесть, и которые специально исследовать гляциологи не соберутся.

Перевожу взгляд вверх, туда, куда предстоит залезть. Надо мной нависают какие-то скалы. Похоже, вылаз на перевал не будет совсем уж простым. Осыпь под ногами становится всё круче, едет всё — и мелкие камни, и крупные. Может, по скалам будет проще?

Вылезаю на скалы. Здесь лучше — опора под ногами твёрже. Но одновременно и страшней. Ведь скалы — они как бы выпуклые. С них есть куда падать. А осыпь — по определению вогнутая. Оступишься, сползёшь да и всё.

Последние метры подъёма даются тяжелей ожидаемого. Круто и на осыпи и на скалах. Хорошо, что я в эту сторону не спускаюсь. Залезть-то я чёрти куда могу. Главное, чтоб на той стороне на спуске не было сюрпризов. Ну да у меня верёвка есть — в сложном месте можно за сдвоенную подержаться. Было бы на что её накинуть.

Вылезаю наконец на перевал. Он просторный — на нём поместился бы небольшой стадиончик. Тура нет.

Обхожу мой перевал кругом. Есть подозрения, что я здесь первая. И, вероятно, последняя, так как перевал в маршруте по Пекульнею не логичен, а подъем сюда имеет смысл только для того, чтобы забраться на 977 — на обзорную вершину в радиальном выходе. Но вид зато с неё должен быть чумовой! И озера Чекогытгын все будут на ладошке, и каньон Озёрной наверняка виден, и ледничок уж тем более. А на востоке откроется во всю ширь Скалистая стена.

На юго-западе за зеленоватым круглым безымянным озерцом должен открыться массив горы 1314 — пика Компартии. Хребет в этом месте имеет ширину не больше 10 км, и вершина 977 располагается в центре.

Надо сложить тур — понимаю я и берусь за работу. Выковыриваю плоские большие камни, пишу записку. Бумаги у меня уже давно нет, пишу на страницах отчёта Седова, на тех его листах, которые мне на маршруте уже точно не нужны.

Пишу, что по праву первопроходимца хочу назвать перевал именем Седова Рудольфа Владимировича, магаданского путешественника, исследователя и знатока нашего Северо-Востока России. Упаковываю в зип-пакетики от перекусов, которые пока не кончаются.

Эх, тур-красавец. Хорошо смотрится и на фоне вершины 977, Скальной Стены и на фоне озёрного распадка. 🙂

Снимаю происходящее на фотоаппарат, но в видео-формате. Фотографирую записку, а так же экран GPS-а.

Решаю лезть на вершину.

Но, пока я копалась с перевальным туром, вершина потихоньку начала затягиваться — утреннее облако всё-таки сильно поднялось, с 400 до 900 с лишним метров, а теперь, похоже, ложится обратно. Но я уже настроилась — полезу всё равно, да и набрать-то нужно немного. Высота перевала Седова — 765 метров, то есть до вершины всего-то две сотни с хвостиком.

Гребень, ведущий на вершину, не крут, но неожиданно узок. Из него, как из конька крыши, торчат печные трубы — останцы, похожие на столбы. Одиночные, либо сразу семьями.

Постепенно ухожу в туман. Ну до чего же обидно, боже мой! Повторяется история с Одноглавой. Ничегошеньки не видно! Воображение, конечно, дорисует недостающие детали, к тому же я знаю, что и где находится. Но как бы приятно было получить от Чукотки такой подарок — хорошую видимость.

Ведь завтра мы уйдем, покинем Пекульней.

Утром только нужно сбегать снять водопады, и потом пора уходить. Ведь нужно уже когда-нибудь уходить, хоть сердце и прикипело к Чукотке. Но на эту вершину завтра заново лезть уже будет некогда!

Но что делать — как есть так и есть.

Снова пишу записку, что хочу назвать и эту вершину 977 тоже именем Седова. Пусть будет и перевал и вершина, так как одно без другого не имеет смысла. Записки получились одинаковые, только в одном случае фигурирует слово «перевал», в другом — «вершина».

А может, кто-нибудь назовёт соседнюю вершину именем Любови Алексеевны Седовой?

http://www.kolyma.ru/index.php?newsid=42013

Упаковываю записку в пакетики с зип-застёжками и на самой верхней точке, на плоском камне, просто придавливаю записку единственным камнем, который смогла вывернуть. Все остальные оказались коренными.

Можно уходить.

Но у меня есть ещё одна миссия.

Ещё до ухода из лагеря я попросила у Викторыча одну сигарету, подозревая, что точно буду в каком-нибудь потрясающем месте. Я-то сама не курю и не собираюсь, а у него от одной сигареты не убудет. Викторыч подозрительно посмотрел на меня, но сигарету дал.

Я знаю, что несколько моих друзей, которых давно нет на земле, и которым я обязана в том числе тем, что я здесь, видят меня и помогают мне.

Когда-то на какой-то срок пути наших жизней пересекались, я училась у них. Взяв от каждого по крупице, я стала такой, какая я есть. И не могу сказать «в конечном итоге стала», потому что время идёт, и я меняюсь. Моя жизнь сплетается с жизнями других людей, я продолжаю учиться у них, кто-то учится уже у меня — работа такая. Но друзей, которым я обязана ценным опытом начала туристского пути, я ценю и помню всегда. С живущими — общаюсь. Ушедших — помню. А здесь, на вершине, я к ним ближе всего. Раскурить сигарету для них, как когда-то, я вполне могу.

Дымок стелется над Чукотской вершиной, а мне хорошо и спокойно. Сигарета лежит на обросшем лишайником камне. Друзья рядом, они видят меня, помогают и не дадут, если что, пропасть.

А один из них, живой и реальный, совсем недалеко, ждёт и волнуется.

Нужно спешить, ведь неизвестно ещё, что готовит мне спуск.

Уход с этой вершины дается мне тяжелей всего. Необычные чувства удалось мне почувствовать здесь, на Чукотке. На Пекульнее.

Когда в Восточной Гренландии в марте 2010 вместе с питерскими друзьями мы поднимались на неизвестные вершины, где еще никто не был, меня так не трогал этот факт. Может быть потому, что я так не болела маршрутом, не выстрадала его. А может, потому, что все же это заграница. Просто шла с друзьями, осваивала пространство. Но и только.

Фильм — о том путешествии

«Зачем ты ходишь зимой?

Здесь другое. Я уже считаю эту землю своей и мне трудно её покинуть. Собираюсь в кучку. Пора.

Покидаю вершину, облако, затем перевал. Мой собственный.

Начинаю спуск по осыпи — не предельно круто, можно идти ногами, но впереди виден какой-то перегиб, и части склона за ним не видно. Я настораживаюсь — не свинтить бы напоследок в таком интересном месте.

Подбираюсь ближе — скальный выход подпирает мою осыпь. Забираю правее, там осыпь не подперта, а идет сплошь донизу, лишь на траверсе скал она становится крупнокаменистой и крутой.

Спускаюсь осторожно, без приключений, впереди у меня зелёненькое озеро, ручей из которого впадает в озёра Чекогытгын. Поворачиваю голову влево — там перевал Озёрный.

Вдруг в голову приходит мысль — а вдруг и на Озёрном сохранилась записка Седова? Через Озёрный они ходили. Достаю бинокль — хочу увидеть тур. Если увижу — сбегаю. GPS пророчит расстояние всего 800 метров.

Перевал широченный, десяток стадионов точно поместится. Обшариваю вооруженным глазом — вроде бы вижу какую-то плиту и на ней тур. Но все сливается: каменные камни на фоне каменных камней. Ладно, сбегаю.

Иду. Вот вроде бы и перевал, широко, поэтому неконкретно. Где плита-то, что привиделась? Ни плиты, ни тура, ни записки. Эхх, только время потеряла. Скорей домой, времени уже половина одиннадцатого. Полтора часа осталось, а мне еще около пяти километров по камням скакать. Чувствую себя Золушкой, спешащей к своей карете — обещала же, нужно выполнять.

Пробегая мимо массива вершины 977 — теперь вершины Седова — оглядываюсь. Вот она, из трёх — средняя, в серединке. Открылась!

На подходе к лагерю ленюсь резать по высоким моренам и выбираю в их обход путь по тундровому мысу, вдающемуся в озеро. В итоге прилично отклоняюсь вправо. Палатку не вижу. Давно ищу глазами фигуру в темной куртке — может, встречает?

Вдруг из-под склона отчетливый оклик «Ээй!» Поворачиваю голову — палатка! Уже на траверсе. Чуть мимо не пробежала. Понятно, что далеко бы не ушла, но круг могла нарезать.

Спешу к палатке, а фигуру рядом так и не вижу.

Подхожу: «Тук-тук, хозяева дома?»

Викторыч отзывается — он сидит в палатке и как раз собирался вылезти посмотреть меня. До обещанного времени осталось 15 минут.

«Ты меня звал?» — спрашиваю.

«Нет, — говорит. — Я тебя не звал и не видел».

Ну как тут не поверить, что друзья помогают?

Бурно делимся впечатлениями дня.

Олег несколько часов потратил на обустройство места под палатку: на камнях в тени морены, куда мы спрятались от ветра, он сделал трехслойный настил из травяного дёрна, срезанного им на лужайке. Ставить палатку прямо на лужайке было нельзя из-за ветра. Ну хоть делом был занят, не сидел. Спать не мог — волновался. Есть без меня тоже не стал. Ну в общем стоит на минуточку оставить королевство… 😉

Я в двух-трёх словах рассказываю о впечатлениях дня: о каньоне, о водопадах, о леднике и перевале, о вершине 977, на которой теперь лежит записка с самонадеянной надписью «Хочу назвать вершину именем Седова».

Сообщаю, что побегу утром снять каньон. Туда можно спуститься и попробовать попасть в стометровый колодец третьего водопада!

Викторыч не клюет, мягко ссылаясь на больную ногу, отвечает, что займется переброской вещей к месту стапеля на Афонькину.

Надоело ходить ему, чувствую. Не замотивировать ничем. Даже полазить в каньоне с верёвками ему не хочется. Только стапель и сплав его вдохновляют. Может, уже устал и мечтает об окончании похода? Ну не ходится ему уже, что делать. Насильно мил не будешь. Но я-то пойду!

Викторыч вручает мне, как награду за насыщенный день, сэкономленную им из его обеденной пайки заначку — халву в шоколаде. Эхх, там бы её, на подъеме, вдогонку к моей! А сейчас я сала хочу!

Но ХАЛВА В ШОКОЛАДЕ на 24-й день такого путешествия не может быть лишней! И халвинку после сала съедаем вместе, разделив её по-братски. Не поднимается рука назвать её конфетой!

Ох уж эта Халва в шоколаде!

Чую я, пора ей Оду слагать!

Первый куплет о том, как невозможный аромат волшебной Халвы (прямо под нос подложенной Другом мне, спящей без сил) сначала разбудил, а потом вернул меня к жизни в голодных Путоранах летом 2005 года.

Второй — как последняя в том тяжёлом путешествии по Сунтар-Хаяте 2008 года маленькая драгоценная сладость, запитая ледяной водой реки Кетанда, что в Хабаровском крае, дала толчок к Новым Идеям, к Новым Целям двум изможденным путешественницам, пережившим жесточайшее продуктовое разочарование в одноименном с рекой посёлке.

И третий куплет о том, как дорог на 24-й день похода (удивительного по эмоциональности Похода по Чукотке) маленький сладкий подарок Друга, прождавшего меня 12 беспокойных часов.

О, Халва в шоколаде! Маленькая удобная и эффективная в энергетическом смысле порция волшебства весом 27 грамм! Ни один другой продукт так не врезался в память.

Я не делаю из еды культа.

Я пою Оду ХАЛВЕ В ШОКОЛАДЕ.
…

Кругосветочка моя по треку GPS получилась 26 километров, да плюс утренние 5 км переброски лагеря.

31 июля. 31 км. Хороший такой денек.

Не каждый твой день может похвастаться наличием в нем такого количества значительных событий. А мой день 31 июля 2014 года — может!

1 августа.

Утром видимость есть, облачность хоть и сплошная, и по-прежнему пасмурно, но вершины открыты.

Ну хоть что-то видно наконец!

Моя вчерашняя вершина должна быть открыта от облаков — открыты её соседки похожей высоты. А сама она, вершина Седова, сейчас закрыта от нас склоном ближайшей горы. Даже не могу показать её Викторычу. Но соседняя вершина, хоть и чуть ниже, очень на неё похожа. Это я вчера, спустившись с неё, видела.

Собираем лагерь. Я, как и договаривались, налегке побегу снова отснять каньон и водопады. Рюкзак оставлю собранным, накрытым накидкой. Викторыч в это время пойдет вниз до слияния этого нашего ручья — худенькой речки под названием Полноводная (! :)) — с уже и вправду набравшей воду Афонькиной. То есть до места, откуда реально будет начать сплавляться, исходя из количества воды, а не наличия кустов для укрепления рамы. Хотя этот аспект мы тоже обсудили.

Я вернусь к рюкзаку, перекушу и побегу за ним вдогонку. Мы здесь, в Пекульнее, здорово освоились. Можем свободно решать разнесенные в пространстве задачи. Главное, что при их решении нас соединяет линейный ориентир — речка Полноводная, и в этом случае мы не боимся потеряться.

Я забираю в свой рюкзак кое-что из снаряжения, ведь ушло много продуктов, я разгрузилась, а у Олега всё-таки травма — сильный ушиб большого пальца ноги, нужно его поберечь. Зато палатку, которую всегда носила я, оставляю ему. Договорились, что лагерем он встанет где-то на мысу, сразу поставит палатку. Видно её далеко, мне легче будет заметить лагерь в бескрайних просторах.

Jetboil после некоторых раздумий решила себе не оставлять. Не буду я, вернувшись к рюкзаку, готовить обед. Лучше поэкономлю время и, наоборот, побегу к готовящемуся и ждущему меня ужину или обеду, как уж там сложится по времени.

Выхожу в свою радиалку чуть раньше. Викторыч ещё вяжет внешнюю навеску рюкзака. Расходясь, точнее, расставаясь, не волнуемся, как вчера. Все чётко, продумано, деловито.

«Ну, пока?» — «Пока, до вечера». Как будто разъезжаемся на работу в начале трудового дня.

Бегу знакомым путём. Даже свои вчерашние следы иногда вижу на сырой глине. А так же старые следы босого дядьки. Довольно большие следы. Босяк шел в ту же сторону, что и я, то есть на восток. Надеюсь, он уже ушёл далеко.

Первый водопад у меня уже снят, на него не спускаюсь, не теряю времени.

Немного снимаю второй, немного третий. А затем, найдя ту самую уникальную точку, откуда теперь, без тумана, видны и первый и второй и третий водопады, а так же заход в четвёртый, тот самый, что перед снежной аркой, делаю десяток дублей, проведя камеру разными вариантами над всей этой картиной.

Жаль, нельзя охватить её разом, снять её всю на фотоаппарат. Нет такой точки, чтобы влезло всё, что я вижу глазами. Но уникальные второй и третий водопады в один кадр помещаются. Надеюсь, покажу этот феномен в кино.

Смотрите. Возможно, повторюсь, но оно стоит того!

Это Чукотка, какой её никто не знает!

Для полноты съёмки добегаю и до последнего, что падает в озеро. Считаю его шестым. К четвертому и пятому по крутой осыпи спускаться не буду — долго. Хватит фотографий.

Обвожу панораму.

Ну вот и всё, Пекульней. Пора прощаться.

Обратный путь, всё же бежится легко, хоть и наполнен грустью расставания с горами, с моей вершиной — Седова. А сама вершинка-то у неё — как маленькая, но настоящая пила!

Пробегая мимо распадка с перевала Озёрный замечаю, что вершина Компартии открыла склоны, а её соседка — вершина 1149 почти открыта! Ну надо же! Сколько хожу вокруг, я их ещё не видела.

Задерживаться здесь уже нельзя — продуктов у нас осталось на полтора дня не считая сегодняшнего. К тому же впереди — и это не может не добавлять азарта — первопроход Афонькиной. Голову могу отдать на отсечение, что по ней точно ещё никто не сплавлялся в спортивном стиле на катамаране. Эти мысли добавляют азарта. Приключения не кончаются!

Оранжевая накидка моего рюкзака видна далеко.

Подходя, понимаю, что допущена злая ошибка: перекус мой — сало, сухари и шоколад — лежат под рюкзаком. А фальшфейер, которым я могла бы отогнать дядьку, заинтересуйся он моим перекусом, лежит в том же рюкзаке, в наружном кармане. Косячок, однако. Хороша была бы я, если бы передо мной встала задача отвоёвывать свои вещи у медведя. И Викторыч сейчас далеко.

Я вспомнила его слова, что если придётся защищать наши жизни, то пойдет защищать и с ножом — а что делать! Сказано это было с горечью, без тени понтов, и я тогда мгновенно поверила ему. Сама я стараюсь об этом не думать, а лишь благодарила и благодарю судьбу за то, что до сих пор не столкнула нас с Хозяином на суше, и не столкнет и впредь.

Хорошо, что бескрайни тутошние просторы. Медведи рассредоточены, тут вам не Камчатка.

Босой дядька не заинтересовался моей яркой накидкой. Зато она очень интересна мне.

Не рассиживаясь, быстро лопаю сало с шоколадом (О, сочетание! Пища богов!) и спешу вдогонку.

Уже три часа дня. Пять часов ушло у меня на съёмочную миссию, и пять или чуть меньше часов мне предстоит пробежать под рюкзаком.

Сзади со стороны Танюрера из каньона поднимается облачность! Серая муть, очень похожая на позавчерашнюю, когда дул тот нереальный фён.

В фантастических и волшебных компьютерных фильмах такая серая или черная муть сопровождает появление Сил Зла.

Я поняла, Пекульней, зачем ты грозишь мне — чтобы легче было покинуть тебя и бежать без оглядки.

Так я, собственно, и поступаю — бегу. Но все же иногда с оглядкой — оценить, настигает ли меня страшная облачность, пройденное от гор расстояние, количество снега на западном склоне хребта, которое, кстати, сильно уменьшилось за время нашего пребывания в горах. Иногда на береговых снежниках вижу привет от напарника — следы ботинок и палок.

Усталость начинает сказываться — ходки все короче, от полутора часов до часу, перекуры хоть и не длинней, но голодней точно. Запиваю голод водой, бегу дальше.

31 километр вчера, 11 с утра сегодня, и еще 15 до стрелки с Афонькиной.
57 за два дня — неплохой километраж. Хм. Начинаю себя уважать — из меня неплохой рысак получается.

Вот не сдохнуть бы только, до корма дотянуть!

Последние 4 км Полноводная ведёт себя странно — полностью растеклась меж камней и исчезла. Шутники видать были люди, дававшие здесь рекам имена.

На карте русло в этом месте показано точками. Река здесь начинает большую плавную дугу, заканчивающуюся слиянием с Афонькиной вон под той крутой горкой. Кажется, я вижу салатовое пятнышко палатки. Да, это она. Викторыч молодец, поставил так, что видно её очень издалека.

Полноводная — уклонистый ручей! Немудрено, что так хорошо бежалось, с горки-то! Но пять часов я потратила — вынь да положь!

Высота здесь уже всего около 300 метров, точнее 292 в устье Полноводной. От озёр река потеряла почти 200 метров. На этой широте 300 метров высоты — это начало лесной зоны. Точнее — кустарниковой. В устье Полноводной вижу роскошный куст. Он вполне может оказать нам содействие в постройке рамы. Думаю, раз есть один, то есть и другие. Наверняка Викторыч уже нашёл их, а значит нашёл дрова. Он их ищет при любой возможности. Чувствуется — таежный человек: без костра жить конечно может, но разве это жизнь?

Приглядываюсь — точно. Вижу дымок. Ура, меня сейчас будут кормить!

Подхожу к лагерю. Палатка стоит на тундровом ковре, но не на толстом, а на тонком, перемежающемся с мелкими камушками. (Эхх, мужчина! Ещё подучиться надо, как ковры выбирать! 😉 )

На костерке варится борщ, усиленный грибами. В Jetboile уже заварен чай.

Команда к обоюдному удовольствию воссоединяется, ужинаем с удовольствием.

Викторыч уже готов начать вечерние мления, но мне неймётся. Посидев полчаса, я уже отдохнула и подумываю наведаться вон к тому кустарнику ивы на той стороне Полноводной, которая здесь уже вышла из-под камней, чтобы примериться к её веткам — сгодятся ли для усиления рамы.

Напарник сопротивляется — давай завтра! Но я понимаю, что если рамой заниматься завтра, то мы случайно можем и вообще не выйти. А у нас есть причины торопиться, и одна из них — продуктовая.

Небольшая перепалка — и я с малюсеньким швейцарским ножом глупо и отважно кидаюсь врукопашную на ивовый куст. Дело в том, что большой нож и пилку Fiskars я оставила в закладке в устье Афанькиной. Теперь вот ивовые стволы, невысокие, но корявые, толщиной с мужское запястье, нужно грызть перочинным ножиком. Но упрямство и труд всё перетрут.

Вгрызаюсь в плотную древесину маленьким лезвием, точу его наподобие карандаша и чувствую себя слегка бобром.

Викторыч, засевший было ремонтировать сапоги, всё же побежден моей упертостью. А я знала это! Мы немножко уже узнали друг друга. Он придёт на помощь со своим большим ножом!

Доклеив голенища, он надевает сапоги и переходит протоку, присоединяясь к моей грызне. Нам нужно три усиления для продолин (четвертая — связанные валетом треккинговые палки) и укосину. Всего четыре. У этого куста можно взять и больше веток, но они кривые и короткие. Поэтому мы опять свяжем их встречь друг другу ветками.

Наконец куст побеждён и разорён (да простит нас Чукотская флора за разбой там, где кустов и так мало, просто по пальцам перечесть).

Вяжу начерно раму, для чего Викторыч предварительно отправлен в разведанный им распадок за ветками для скруток. Кое-что можно найти и среди уже срезанных веток.

Надувать баллоны нужно завтра, с этим точно торопиться не надо — улетят.

Совесть моя теперь спокойна — в этот день я сделала всё, что могла.

Завтра мы станем водниками.

ztv